"Илья Те. Баллистика Талиона" - читать интересную книгу автора

переписал оттуда в караульный журнал, подписал сам, дал расписаться мне, а
после удовлетворенно ткнул пальцем в сторону двери. Манерам, как видно, в
Пенджабе учили плохо.
Мы прошли. За дверью все было жестче. Как оказалось, внутри самого
коридора дежурили, зыркая злыми взглядами, охранники-карабинеры. Дежурили
вчетвером и, как объяснил мне Джордж, поочередно, сменяясь каждые два часа с
другими четырьмя бойцами, отдыхающими в соседней кандейке. В отличие от
полицейских с кольтами на входе эти охранники являлись не просто "вахтерами"
или "ключниками". Их головы в касках, плечи и грудь, закрытые кавалерийской
кирасой из многослойной стали, говорили мне об одном - перед нами стояли
подготовленные бойцы, натасканные для тактических схваток. Злой штык,
накрученный на карабин, и короткий кинжал на поясе, также показались мне
необычайно красноречивыми предметами.
Далее по коридору, одна за другой следовали закрытые камеры. Чуть
ближе - комнаты отдыха полицейских, совмещенные с маленькой оружейкой,
кухня, бытовка и туалет. Чуть дальше - еще одна решетка, полисмен-вахтер с
кольтом, снова решетка и, наконец, камеры смертников.
Ни мало не стесняясь, Джордж снова ткнул пальцем куда-то в глубь.
- Наш клиент там, в последней камере, - сказал мне Буш младший, щурясь
от света неоновой лампы. - Я не пойду туда, хорошо? Твой Рамон просто
бешенный зверь, и я могу не сдержаться... Знаешь, глядя на таких ублюдков
как он, мне хочется отключить Хеб-Сед и сломать его проклятые машины.
- Да брось, - хлопнул я его по плечу, - каждый человек достоин права на
жизнь и, что гораздо более важно, права на прощение. Кто мы такие чтобы
осуждать?
- Кто мы такие, чтобы прощать?
Тут я развел руками.
- Мы те, кто наказывает, Джордж младший. Мы те, кто наказывает
справедливо.
Джордж улыбнулся мне очень печально, пригладил пальцем гвардейский ус,
оставшийся еще от Пенджаба, и медленно качнул головой.
- Ты правда считаешь это справедливостью? - спросил он меня. - Ты
действительно так... считаешь?
Моя ладонь вонзилась ему в плечо.
- Я уверен, брат мой. Я уверен.

* * *

Спустя минуту, я надеваю тонкие резиновые перчатки цвета топленого
молока и прохожу вовнутрь "зоны смертников", за решетку. Здесь ждут еще
четыре карабинера. Они не шарахаются от меня - и это, я считаю, уже чудесно.
Утро и правда великолепное, думаю я, а жизнь - не так уж плоха. Когда я
прохожу мимо бойцов в кирасах, эти бывалые люди - вооруженные до зубов
высокие мужчины, стараются на меня не смотреть. Они сконфуженно прячут глаза
и неуклюже отворачиваются при моем приближении. Под их опущенными, часто
мигающими ресницами живет зримый страх. Или отвращение? Нечто недоброе
сочиться из их влажных пор, нечто едкое, называемое отчего-то потом, но
являющееся на деле, материализованным ужасом - перед моей скромной персоной.
Улыбаясь, я иду дальше, не глядя по сторонам.
Последний коп открывает передо мной последнюю дверь.