"Надежда Тэффи. Факир " - читать интересную книгу автора

боли"? То ли, что полиция разрешила, если не будет факиру больно, или просто
выдала ему разрешение, не отколотив предварительно в участке?
Билеты раскупались.
Молодой купец Мясорыбов, человек непьющий, образованный и даже любивший
прихвастнуть, будто "читал Баранцевича в оригинале", отнесся к ожидаемому
спектаклю совсем по-столичному. Взял для себя ложу и решил сидеть один.
Купил коробку конфет и надел на указательный палец новое кольцо с бирюзой.
Кольцо это Мясорыбов носил редко, потому что сомневался в его
истинности. Да и как ни поверни - все лучше ему в комоде лежать: коли камень
настоящий - носить жалко, а коли поддельный - совестно. Один армянин
советовал, как узнать наверное: "Окуни, - говорит, - ты его в прованское
масло. Если бирюза настоящая - сейчас же испортится, и ни к черту! А
поддельной хоть бы что". Но совет этот Мясорыбов берег на крайний случай.
В четверг к восьми часам вечера театр был почти полон.
Многие забрались рано, часов с шести, и ворчали, что долго не начинают.
- Видит ведь, что публика уж пришла, ну и начинай!
Мясорыбов пришел по-аристократически, только за полчаса до начала, сел
в своей ложе в полуоборот, и тотчас же начал есть конфекты. Каждый раз,
когда подносил руку ко рту, публика могла любоваться загадочной бирюзой.
Занавес все время был поднят. Посреди сцены стоял небольшой стол, на
нем длинная шкатулка. Вокруг стола, в некотором отдалении, - дюжина венских
стульев, и, что заинтересовало публику сильнее всего, в углу за пианино
сидел местный тапер, пан Врушкевич, и потирал руки, явно показывая, что
скоро заиграет.
Наконец вышел факир.
Он был худой и желтый, в длинном зеленом халате, и вел за руку
некрасивую, безбровую женщину в зеленом платье, от одного куска с
его.халатом.
Подошел к рампе, раскланялся и сказал:
- Прошу господ врачей и несколько человек из публики пожаловать сюда.
Галерка вслух удивилась, что он говорит по-русски, а не по-факирски.
На сцену по перекинутой дощечке сконфуженно поднялись два врача:
хохлатый земский и лысый вольнопрактикующий. Публика сначала стеснялась,
потом полезла всем партером. Факир отобрал восемь человек посолиднее и
рассадил всех на места. Затем сбросил халат и оказался в коротких
велосипедных штанах и туфлях на босу ногу. В этом новом виде он подошел к
рампе и снова раскланялся, точно боялся, что без халата не приняли бы его за
кого другого.
Галерка зааплодировала.
Тогда он повернулся к таперу.
- Попрошу музыку начинать!
Пан Врушкевич колыхнулся всем станом и ударил по клавишам. Уши
слушателей сладостно защекотал давно знакомый вальс "Я обожаю".
Факир открыл свою шкатулку, вытащил длинную шпильку, вроде тех,
которыми дамы прикалывают шляпки, и подошел к жене.
- Мисс Джильда! Попрошу сюда вашего языка. Мисс Джильда сейчас же
обернулась к нему и любезно вытянула язык.
- Раз, два и три! - воскликнул факир и проткнул ей язык шпилькой.
- Попрошу свидетельства науки! - сказал факир, обращаясь к врачам.
Те подошли, посмотрели, причем земский, как более добросовестный, даже