"Джозефина Тэй. Шиллинг на свечи (Роман)" - читать интересную книгу автора

ДЖОЗЕФИНА ТЭЙ


Шиллинг
НА СВЕЧИ


Москва
"ТЕРРА"
1999


1

Ранним летним утром Вильям Поттикери шел своим привычным маршрутом по
травянистой дорожке, которая вилась по скалам вдоль морского берега. Было
немногим более семи. Далеко внизу, как молочно-белый опал, светилась водная
гладь Ла-Манша. Пронизанный солнцем воздух был легок и чист - даже
жаворонков еще не было видно, только откуда-то с пляжа доносились крики
чаек. За исключением прямой, маленькой, одинокой фигуры самого Поттикери,
ландшафт был пустынен. Человека с воображением миллионы сверкающих, чистых
капелек росы на зеленой траве навели бы на мысль, что мир Божий переживает
свой первый миг творения. Однако Вильяму Поттикери воображение было чуждо.
Роса для него означала только, что ночью был туман и солнце еще не успело
высушить оставшуюся влагу. Он отметил этот факт совершенно бессознательно,
занятый мыслями о том, следует ли ему, поскольку он уже нагулял себе
аппетит, повернуть у Расщелины назад, к береговой станции спасательной
службы, или же, используя хорошую погоду, дойти до Вестовера. Там он мог бы
купить газету и ознакомиться с сообщением о каком-нибудь сенсационном
убийстве на два часа раньше других. Правда, с появлением приемников чтение
газет, можно сказать, утратило прежнюю остроту. Но все же в такой прогулке
виделась хоть какая-то цель. Пускай сейчас мир, а не война - все равно у
человека должна быть определенная цель, если уж он куда-то пошел. Нельзя же
просто прийти в город, поглазеть на стены домов. Другое дело - вернуться к
завтраку с газетой под мышкой. Да, пожалуй, он все-таки дойдет до города. Он
невольно ускорил шаг. Черные тупоносые ботинки сверкали на солнце. Ботинки
были на редкость прочные и служили ему верой и правдой с давних пор.
Казалось, отдав свои лучшие годы армейской службе, где волей-неволей
приходилось начищать сапога до зеркального блеска, Поттикери мог бы теперь
отряхнуть прах бессмысленной дисциплины и выразить себя как лицо гражданское
хотя бы тем, чтобы позволить пылиться своим башмакам. Но бедняга продолжал
их начищать, потому что ему нравилось это делать. Может, у него был рабский
менталитет. Однако поскольку он представления не имел, что это такое, то и
не печалился по этому поводу. А что до самовыражения, то, опиши вы ему, что
это такое, он бы, разумеется, понял, о чем идет речь, но в армии для этого
существовало другое слово - строптивость.
Внезапно с утеса сорвалась чайка и ринулась вниз к галдящим товаркам.
Ох уж эти чайки, до чего шумные птицы! Поттикери подошел к краю скалистого
обрыва взглянуть, из-за чего они ссорятся, - наверное, отступающий прилив
притащил им какую-нибудь соблазнительную добычу.