"Уильям Мейкпис Теккерей. Ревекка и Ровена" - читать интересную книгу автора

вынужденный посещать эти увеселения, на которые бывал приглашаем по
должности, не отвечал на заигрывания дам и с таким пасмурным видом смотрел,
как они танцуют и строят глазки, что только расхолаживал веселящихся.
Любимым его собеседником был один на редкость праведный отшельник,
проживавший невдалеке от Шалю; с ним Айвенго любил потолковать о Палестине,
евреях и прочих серьезных материях, предпочитая это всем развлечениям
королевского двора. Не раз, пока королева и другие дамы танцевали кадрили и
польки (в которых непременно желал участвовать и Его Величество, при своем
росте и чудовищной толщине напоминавший слона, пляшущего под волынку), - не
раз в таких случаях Айвенго ускользал от шумного бала и шел побеседовать при
луне со своим почтенным другом. Ему было больно видеть, как король, в его
возрасте и при его корпуленции, танцует с молодежью. А те льстили Его
Величеству, но тут же смеялись над ним; пажи и молодые фрейлины чуть не в
лицо передразнивали коронованного скомороха; и если бы Айвенго умел
смеяться, он наверняка рассмеялся бы в тот вечер, когда король, в голубых
атласных невыразимых и с напудренными волосами, вздумал протанцевать minuet
de la Cour {Придворный менуэт (франц.).} с маленькой королевой Беренгарией.
После танцев Его Величество приказывал подать себе гитару и начинал
петь. Говорили, что эти песни он сочиняет сам - и слова и музыку, - но
всякий, кто читал "Жизнеописания лорд-канцлеров", сочинение лорда
Кампобелло, знает, что был некто Блондель, который писал для короля музыку;
а что касается слов, то, когда их сочиняет король, охотников восхищаться
наверняка найдется много. Его Величество исполнял балладу - всецело
заимствованную - на мотив, заигранный всеми шарманщиками христианского мира,
и, обернувшись к придворным, спрашивал: "Ну, как вы находите? Это я сложил
нынче утром". Или: "Влондель, что скажешь об этой теме в B-moll?" Или еще
что-нибудь в этом роде; и будьте уверены, придворные и Блондель аплодировали
изо всех сил, - как и положено лицемерам.
Однажды вечером (а именно, вечером 27 марта 1199 года) Его Величество,
будучи в ударе, так долго угощал двор своими так называемыми сочинениями,
что людям надоело громко хлопать и втихомолку смеяться. Сперва он исполнил
весьма оригинальную песню, начинавшуюся так:

Вишенки, вишенки, алый цвет,
Спелые, свежие - лучше нет! -

каковую песню он сложил не далее как позавчера и готов был присягнуть, что
это так. Затем он пропел столь же оригинальную героическую песнь со
следующим припевом:

Правь, Британия, в просторе морском!
Бритт вовек, вовек, вовек не будет рабом!

Придворные аплодировали как первой, так и второй песне, и один лишь
Айвенго сидел с каменным лицом, пока король не спросил его мнения; тогда
рыцарь с поклоном ответил, что "кажется, уже слышал где-то нечто весьма
похожее". Его Величество бросил на него свирепый взгляд из-под кустистых
рыжих бровей, но Айвенго в тот день спас ему жизнь, так что король вынужден
был сдержаться.
- Ну, а вот эту песню, - сказал он, - ты нигде не мог слышать, клянусь