"Уильям Мейкпис Теккерей. "Вороново крыло"" - читать интересную книгу автора

небольшая повесть посвящена главным образом людям, а не каким-либо
выдающимся событиям, а мистер Уокер - один из главных ее dramatis personae
{Действующих лиц (лат.).}.
Итак, познакомившись с мистером Уокером, мы направимся вместе с ним в
заведение мистера Эглантайна, который тоже ждет своей очереди быть
представленным читателю.
На огромную, увенчанную королевским гербом витрину мистера Эглантайна
пошел, наверное, добрый акр стекла, и нетрудно вообразить, какое зрелище
являет она по вечерам, когда зажигают газ и все шары с шампунями начинают
светиться, а вспышки пламени перебегают по бесчисленным флаконам духов, то
внезапно озаряя коробку с бритвами, то на мгновенье освещая хрустальную вазу
с сотнями патентованных зубных щеток. Вам, разумеется, не придет в голову
искать в этой витрине отвратительные восковые фигуры, называемые в
простонародье болванами, с глупыми, застывшими на лицах улыбками. Мистер
Эглантайн выше этих жалких ухищрений, и я полагаю, он скорее дал бы отрубить
собственную голову и выставить ее без туловища в качестве некоего украшения
в витрине своей лавки, чем водрузить там манекен. На одном из стекол
красивыми золотыми буквами выведено: "Эглантиния - эссенция для носовых
платков"; на другом - "Восстановительный эликсир - незаменим для укрепления
волос".
И уж можно не сомневаться, что в своем деле мистер Эглантайн был
истинным виртуозом. Он продавал кусок мыла, за который в другом месте не
дали бы и шиллинга, за семь шиллингов, а его зубные щетки расходились с
молниеносной быстротой по полгинеи за штуку. Если он предлагал дамам румяна
или пудру, он умел придать этим простым вещам столько таинственной
привлекательности, что совершенно невозможно было устоять перед соблазном, и
дамы были убеждены, что нигде в другом месте не найти такой косметики. Он
давал своим товарам какие-то невероятные, неслыханные названия и получал за
них столь же неслыханные цены. Он действительно умел делать прически, как
немногие это умеют в наше время, и говорят, что, когда в моде были локоны,
он умудрялся за один вечер зарабатывать по двадцать фунтов, делая такое же
количество причесок первым красавицам Англии. Появление бандо, по его
словам, сократило его годовой доход на две тысячи фунтов, и ничто не
вызывает в нем такого презрения и такой ненависти, как прическа, называемая
"мадонной". "Я не торговец, - любил повторять он, - а артист, дайте мне
только хорошие волосы, и я сделаю вам любую прическу, и к тому же совершенно
бесплатно!" Он уверял, что только благодаря прическе, которую он делал
мадемуазель Зонтаг, в нее влюбился ее будущий супруг граф; у него хранится
брошка с локоном ее волос, и, по его словам, эта была самая прекрасная
голова, которую ему когда-либо приходилось видеть, разумеется, если не
считать головы Морджианы Крамп.
Но каким же образом, обладая такими талантами и пользуясь всеобщим
признанием, мистер Эглантайн не нажил состояния, как это сделали другие,
куда менее одаренные от природы куаферы? Если уж говорить правду,
объяснялось это тем, что мистер Эглантайн любил пожить в свое удовольствие и
находился в лапах ростовщиков-евреев. Вот уже двадцать лет, как он вел свое
дело: он занял тысячу фунтов, чтобы приобрести лавку и склад, и, по его
подсчетам, заплатил более двадцати тысяч фунтов процентов под занятую первую
тысячу, которая до сих пор оставалась невыплаченной, как и в первый день,
когда он сделался владельцем лавки. Он мог бы показать вам, сколько десятков