"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

переставала улыбаться, а маленькая Лора от радости хлопала в ладоши.
- А госпожа Халлер? - спросила Элен Пенденнис.
- Пальчики оближешь, сударыня, - смеясь отвечал Пен словами своего
почтенного друга мистера Фокера.
- Что ты сказал? - переспросила мать.
- Ой, Артур, как это пальчики оближешь? - одновременно вскричала Лора.
Тут он поведал им кое-что про мистера Фокера - как в школе его
награждали разными обидными прозвищами, например - Чан-и-Солод, - а теперь
он сказочно богат и зачислен в колледж св. Бонифация. Но сколь ни был Пен
весел и разговорчив, он ни словом не обмолвился о последней своей поездке в
Чаттерис и о новых знакомствах, которые он там завязал.
После того как дамы удалились, Пен, блестя глазами, налил два больших
стакана мадеры и сказал, глядя Сморку в глаза:
- За нее!
- За нее! - со вздохом повторил младший священник и, подняв стакан,
осушил его залпом, так что лицо у него даже порозовело.
В ту ночь Пен спал еще меньше, чем накануне. Утром, едва рассвело, он
сам оседлал многострадальную Ребекку и как безумный носился на ней по
холмам. То любовь опять разбудила его, сказав: "Проснись, Артур, я пришла".
Этот упоительный бред, это сладостное томление и огонь и неизвестность, - ни
за что на свете он не согласился бы от них избавиться.

Глава VI,
в которой имеется и любовь и война

После этого дня Пен совсем перестал утруждать своего наставника.
Ребекка - вот кому больше всего доставалось от его душевного состояния:
вдобавок к тем дням, когда он мог заявить о своем намерении поехать в
Чаттерис на урок фехтования и отбывал туда с ведома матери, юный наш
проказник, всякий раз, как у него выдавалось три часа свободных, мчался в
город прямо на Приор-лейн. Когда Ребекка однажды захромала, он пришел в
такое же неистовство, как Ричард на Восвортском поле, когда под ним убили
коня; и задолжал немалую сумму владельцу охотничьих конюшен за лечение своей
лошади и временную ее замену.
Кроме того, примерно раз в неделю наш юный нечестивец говорил, что едет
к Сморку читать греческих трагиков, а сам бежал в Клеверинг, где садился в
дилижанс "Конкурент" и, проведя несколько часов в Чаттерисе, возвращался на
"Сопернике", отходившем на Лондон в десять часов вечера. Однажды Сморк по
простоте своей едва не разгласил его тайну: миссис Пенденнис спросила его,
много ли они прочли накануне вечером, и Сморк уже готов был сказать правду,
что он-де накануне и не виделся с мистером Пеном, но тот под столом больно
наступил ему на ногу, и мистер Сморк вовремя спохватился.
Между собой они, разумеется, говорили на эту интересную тему. Каждому
необходимо бывает перед кем-то излиться. Младший священник, когда Пен под
строжайшим секретом поведал ему о своем состоянии, не без трепета выразил
надежду, что речь идет "не о недостойном предмете, не о беззаконной
привязанности", ибо в противном случае он полагал бы своим долгом нарушить
слово и обо всем осведомить матушку Пена; а это, как он чувствовал, привело
бы к ссоре и лишило бы его возможности видеть ту, что была ему всех дороже.
- Беззаконная? Недостойная? - Пен так и взвился при этом вопросе. - Она