"Николай Дмитриевич Телешов. Против обычая (Из цикла "По Сибири")" - читать интересную книгу автора

соблазняла почетная будущность, а в душу просилось что-то далекое,
минувшее и позабытое... Ему вспомнилось вдруг иное, лучшее время, когда он
сам был моложе, лучше, отзывчивее... Он так же стоял однажды перед окном,
так же упорно глядел на дорогу - только это был Петербург, людные улицы,
морозная звездная ночь, а за столом шумела молодая компания, споря и
горячась, защищая любовь, милосердие и жалость ко всем униженным и
несчастным. Он и сам тогда сочувствовал этому и, обернувшись, увидел
добрые разгоряченные лица товарищей, увидел свою сестру, которая молча
слушала, не сводя блестящих глаз с говорившего студента... Словно желая и
теперь увидеть те же лица, Василий Михайлович обернулся, но маленькая
неуютная комната была пуста, на столе тускло горела свечка, и повсюду
чувствовался запах тулупа и дегтя, занесенный только что ушедшими мужиками.
"Как все это было давно!" - вздохнул он, припоминая прежнее время,
прежние верования, мечты и надежды, и опять в душе его смутно, точно эхо,
отозвалось что-то старое, доброе...
Дождь монотонно шумел за окном. Одиночество, скука и ночное безмолвие
настраивали на свой лад воображение Волынцева, и ему стало казаться, что
такое же тусклое небо, которое моросило теперь беспрерывным дождем,
раскинулось всюду, над всей Сибирью, залило ее мутными потоками, и нигде
нет защиты в эту черную ночь от ливня, от сырости, от грязи и холода; вряд
ли даже звери не попрятались в свои норы; неужели только люди, бездомные и
голодные, бегут в это время, бегут лесами, окольными дорогами, пользуясь
темнотой и прячась от других людей...
Волынцев живо представил себе такого беглеца, промокшего,
проголодавшегося, который ночью среди мрака подходит к избе, ищет и
находит хлеб и снова скрывается, боясь попасться на глаза такому человеку,
как, например, он - Болыицев.
- Вздор! - резко перебил он течение своих мыслей и снова зашагал по
комнате. - Все это сентиментальность и фразы, из которых ничего не может
быть путного!
Так думал Волынцев, решив не поддаваться минутным увлечениям и во что
бы то ни стало искоренить вредный и беззаконный обычай.
- Нужно покончить разом и навсегда!
Твердый в своем решении, он не допускал уже более, чтобы жалость
закралась к нему в душу.


IV


Близилось к осени.
Василий Михайлович не мог на себя нарадоваться: то, что слагалось
десятками и сотнями лет, чго вошло уже в кровь и плоть населения, он
разрушил единым словом, единым взмахом пера.
"Так и впредь буду делать!" - думал он с удовольствием и при случае
расспрашивал старшин о бродягах, строгонастрого подтверждая приказ.
Увлеченный первым успехом, Волынцев писал о своем подвиге в Петербург
родным, когда к столу подошел Услышинов и молча поклонился.
- Ты что? - спросил Волынцев, не отрываясь от письма.
- Да что, Василий Михайлович, опять лошадь украли, - отвечал писарь.