"Николай Дмитриевич Телешов. Елка Митрича (Из цикла "Переселенцы")" - читать интересную книгу автора

скачут от радости!.. Думаю себе, баба: лес у нас близко... срублю себе
елочку да такую потеху ребятишкам устрою, что весь век будут Митрича
поминать!
Вот, баба, какой умысел, а?
Митрич весело подмигнул и чмокнул губами.
- Каков я-то?
Аграфена молчала. Ей хотелось поскорее прибрать и вычистить комнату.
Она торопилась, и Митрич с своим разговором ей только мешал.
- Нет, каков, баба, умысел, а?
- А ну те с твоим умыслом! - крикнула она на мужа. - Пусти с лавки-то,
чего засел! Пусти, некогда с тобой сказки рассказывать!
Митрич встал, потому что Аграфена, окунув в ведро мочалку, перенесла ее
на скамью прямо к тому месту, где сидел муж, и начала тереть. На пол
полились струи грязной воды, и Митрич смекнул, что пришел невпопад.
- Ладно, баба! - проговорил он загадочно. - Вот устрою потеху, так
небось сама скажешь спасибо!.. Говорю, сделаю - и сделаю! Весь век
поминать будут Митрича ребятишки!..
- Видно, делать-то тебе нечего.
- Нет, баба! Есть что делать: а сказано, устрою - и устрою! Даром что
сироты, а Митрича всю жизнь не забудут!
И, сунув в карман потухшую трубку, Митрич вышел во двор.


II


По двору, там и сям, были разбросаны деревянные домики, занесенные
снегом, забитые досками; за домиками раскидывалось широкое снежное поле, а
дальше виднелись верхушки городской заставы... С ранней весны и до
глубокой осени через город проходили переселенцы. Их бывало так много, и
так они были бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые
сторожил Митрич.
Домики бывали все переполнены, а переселенцы между тем все приходили и
приходили. Деваться им было некуда, и вот они раскидывали в поле шалаши,
куда и прятались с семьей и детьми в холод и непогоду. Иные жили здесь
неделю, две, а иные больше месяца, дожидаясь очереди на пароходе. В
половине лета здесь набиралось народа такое множество, что все поле было
покрыто шалашами. Но к осени поле мало-помалу пустело, дома освобождались
и тоже пустели, а к зиме не оставалось уже никого, кроме Митрича и
Аграфены да еще нескольких детей, неизвестно чьих.
- Вот уж непорядок, так непорядок! - рассуждал Митрич, пожимая плечами.
- Куда теперь с этим народом деваться? Кто они такие? Откуда явились?
Вздыхая, он подходил к ребенку, одиноко стоявшему у ворот.
- Ты чей такой?
Ребенок, худой и бледный, глядел на него робкими глазами и молчал.
- Как тебя звать? - Фомка.
- Откуда? Как деревню твою называют?
Ребенок не знал.
- Ну, отца как зовут?
- Тятька.