"Николай Дмитриевич Телешов. Начало конца (Из цикла "1905 год")" - читать интересную книгу автора

потребовали всех служащих к себе, на улицу, угрожая в противном случае
хозяевам разбитием стекол, а служащим - занесением их имен на черную
доску. Когда все они, служащие, вышли на улицу, толпа радостно
приветствовала их, называя товарищами, и, вобрав их в свою гущу, потекла к
следующему большому ресторану снимать с работы других.
С каждым новым пунктом толпа значительно увеличивалась. Теперь она
представляла собою что-то очень внушительное. Девяткин шел в этой
возрастающей толпе, но старался ни с кем не разговаривать, а только
подчинялся чьей-то воле и не понимал, для чего все это делается и для чего
вовлечен в это дело он, вовсе не желающий ни бастовать, ни скандалить. В
таком настроении проходил день за днем...
Но вот настал момент, когда и его самого захватило тревожное
настроение. Было около часа дня. Он служил, как обычно, в своем ресторане,
в большом зале, подавая завтраки, весьма скудные, без белого хлеба, в
значительной комбинации из картофеля и капусты. Несмотря на солнечный
октябрьский день, в огромном зале, рассчитанном на электрическое
освещение, было вот уже много дней серо и скучно. За большим круглым
столом, который обслуживал в этот день Девяткин, сидела компания артистов,
пришедших в ресторан поесть чего-нибудь вкусного, так как дома, по их
словам, буквально не из чего готовить. Но и здесь условия были не из
блестящих. Скучно и серо было везде. Разговаривали тихо и вяло за всеми
столами. Вдруг вбегает в зал небольшого роста человек в сером пиджаке и,
помахивая над головой экстренным прибавлением к газете, громко говорит,
подходя к группе артистов:
- Высочайший манифест! Кон-сти-ту-ция!
Листок газетной бумаги выхватывается у него из рук, все глаза жадно
устремляются на печатные колонки, головы наклоняются над листком, пальцы
бегают по строчкам.
Читают сразу несколько человек, быстро, кое-как ища главного, и вдруг
раздается на весь зал восторженный громкий бас знаменитого певца:
- Конституция! Ура!
- Ур-ра!! - подхватывают другие артисты.
Весь зал притих. Все замерло в ожидании, все взоры устремились на
артистов.
Догадливый метрдотель распорядился скупить у газетчиков целую пачку
этих листков, которые нарасхват разобрала публика в одну минуту.
- Конституция! - раздавалось восторженно и тут и там. - Конституция!
Жали друг другу руки, поздравляли; многие целовались.
И в этот момент все люстры, и бра, и настольные лампы вдруг
засветились. После многих дней темноты блеском, радостью и победой засиял
мрачный зал.
- Ур-ра! Ур-ра!! - загремели голоса, и бурные аплодисменты слились с
восклицаниями:
- Браво, рабочие! Молодцы! Добились!
Ликование захватило всех, в том числе и Девяткина. Он только сейчас
понял, что не зря переживали люди тяжелые дни, не напрасно бросали работу,
останавливали фабрики, железные дороги, почту, электричество. И вот, когда
все увидели, что без рабочего народа жизнь не может идти правильно, когда
сделали то, что нужно, - вот и электричество засветилось, и вагоны пойдут,
и жизнь закипит снова и лучше прежнего.