"Владимир Тендряков. Ухабы" - читать интересную книгу автора

- Теща в гости приехала. Багаж вот на станции оставила. Везу...
- Теща? Гм... Богата она, видать, у тебя. Ишь сколько чемоданов.
И рад бы контролер уличить, но как?.. Шофер спокоен: курит, независимо
сплевывает, он знает - комар носу не подточит.
Лещи-пассажиры дружной кучкой, обсуждая шоферские доходы, идут пешком
километра два-три, находят дожидающуюся за поворотом машину, влезают в
кузов, едут до следующего шлагбаума.
Контролерам скоро была дана отставка. А шлагбаумы, задранные вверх,
долго еще торчали у дороги, взывая к шоферской совести, пока их не растащили
на дрова.
Вася Дергачев, как и все шоферы, считал, что брать дань с пассажиров -
это его прямое право, это законная награда за тяжелую дружбу с
густоборовскими дорогами.
Самое удобное место, где хорошо "клюют лещи", была чайная. К чайной
сходятся из деревень желающие попасть к поезду, в чайной дежурят приезжие из
соседнего района, к чайной бегают справляться местные жители: "Не пойдет ли
машина?" Чайная - это станция, где можно ждать, убивая время за кружкой
пива, за стаканом чаю.
Из-за дождей машины теперь почти не ходят, и наверняка от "лещей" не
будет отбоя.
Вася остановил полуторку под окнами чайной, не успел выйти из кабины,
как с высокого крыльца его окликнули:
- Эй, Дергачев!
Вперевалочку, не спеша, припечатывая к мокрым ступенькам каблуки сапог,
спустился знакомый Васе директор Утряховской МТС Княжев. Подошел, протянул
руку.
- Сямжин пообещал, что ты меня подкинешь до дому.
Из-под распахнутого плаща выпирает широкая пухлая грудь, лицо Княжева
полное, мягкое, бабье, губы в оборочку, говорит сипловатой фистулой:
- Свою машину угробил, как сюда ехал. Придется весь задний мост
перебирать. Вот подсохнет - перетащу в Утряхово.
К его голосу не подходит по-мужски осанистая фигура и твердый
крючковатый нос на рыхловатом лице.
- В кабине-то место свободно? - кивает он.
- Свободно. Один еду.
Словно из-под колес, вынырнула маленькая старушка с огромной корзиной,
завязанной вылинявшим платком. Она цепко схватила Васю за рукав кожаной
куртки, запела с причитанием:
- Выручи, кормилец. Третий день ловлю машину. Третий день никак не
уеду. Не бросай ты меня, старую, непутевую. Приткни, Христа ради, в уголок
куда. Век буду бога молить.
С плаксиво сморщенного лица хитро, молодо и настойчиво щупали Василия
маленькие, бойкие глазки.
- Сидела бы дома, бабка!
- Уж рада бы сидеть, сокол. Ра-ада. Не такие мои годы, чтоб в ящике-то
трястись. Да сына, вишь ли, поглядеть охота. Старшой мой на железной дороге
начальством служит. Внучатам яичек вот сотенку везу.
- Расколотит тебя вместе с твоими яичками. Ладно, лезь в кузов, садись
ближе к кабине.
- Ой, спасибо, родной! Ой, выручил старую! Подсадите, люди добрые,