"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу автора По санному первопутку, провожаемая наставлениями матери: "Ты про
Варвару-то не забудь, обскажи про нее, она его подбивает" - и коротким замечанием отца: "Что ж, попробуй",- Стеша отправилась на попутной подводе в райком комсомола. Кабинет комсомольского секретаря был не только чист и уютен, в нем чувствовалась женская рука хозяйки. Цветы на подоконниках были не официальные кабинетные цветы, чахлые и поломанные, удобренные торчащими окурками, а пышные, высокие, вываливающие буйную зелень за край горшков. Под томиками сочинений Сталина подстелена белая салфеточка, рядом с казенным чернильным прибором - фарфоровая безделушка: заяц с черными бусинками глаз. Сама хозяйка, секретарь райкома Нина Глазычева, пышноволосая, с длинными тонкими пальцами белых рук, на молодом лице меж бровей какая-то решительная, начальственная складочка, предложила Стеше стул негромко и вежливо: - Садитесь. Я вас слушаю. Стеша начала рассказывать, крепилась, крепилась и не выдержала участливых глаз секретаря, расплакалась, Нина торопливо налила в стакан воды, но тоном мягкого приказа произнесла: - Продолжайте. - Родители мои ему не нравятся почему-то. "Уходи, говорит, из дому, забудь родителей, буду с тобой жить". - Родителей забыть?.. Так, так, слушаю. - А ведь ребенок будет. Считанные дни донашиваю. Сами посудите - из дому-то родного на казенную квартиру, у обоих ни кола ни двора... Да и няньку нужно нанимать... Председатель нашего колхоза настраивает его: "Брось Стеша сквозь слезы горестно смотрела на фарфорового зайчонка. - Бе-зо-бразие! - Толстый карандаш в тонких прозрачных пальцах комсомольского секретаря сделал решительный росчерк на бумаге. Да и как не возмущаться? Пришел человек за помощью, не может сдержать слез от горя, лицо худое, пятнистое, платье обтягивает огромный живот... Ведь мать будущая! Бросить в таком положении! Ужасно! - Очень хорошо, что вы пришли. Не плачьте, не волнуйтесь, все уладим. Соловейков Федор! Лучший бригадир в МТС! Непостижимо! Как больную, осторожно под локоть проводила секретарь райкома Стешу. Та плакала и от горя, и от того, что на нее глядят так жалостливо, и, быть может, от благодарности. - Спасибо вам. Человеческое слово только от вас услышала. Заплеванная хожу по селу. - Бе-зо-бразие! В наше время и такая дикость! Все сделаем, все, что можем. Прошу вас, успокойтесь, товарищ Соловейкова. Оставшись одна, Нина Глазычева сразу же подошла к телефону. - МТС дайте!.. Секретаря комсомольской организации... Журавлев, ты?.. Сейчас вместе с Соловейковым - ко мне!.. Все бросайте, слышать ничего не хочу! Жду! - Она резко опустила на телефон трубку.- Безобразие! Нина Глазычева считала Федора Соловейкова виноватым уже только за то, что тот втоптал в грязь самые чистые из человеческих отношений - любовь, за одно это можно считать преступником перед комсомольской совестью! А он еще бросил жену беременной!.. Сама Нина вот уже два года переписывалась с одним лейтенантом, служащим |
|
|