"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу авторана Курильских островах, посылала ему вместо подарков книги. На каждой книге
по титульному листу четким почерком делала надпись вроде: "Жизнь человеку дается только один раз, и прожить ее надо так..." Надписи были красивые и гордые по смыслу, но широко известные. В подходящих случаях молодежные газеты их печатают особняком или цитируют в передовых статьях. От себя же Нина добавляла к ним всегда одно и то же: "Помни эти слова, Витя". Беда только - в последнее время Витя стал отвечать на письма далеко не так часто, как прежде. 18 Казалось бы, все просто: раз решил и решил окончательно - порвать с домом Ряшкиных, раз понял, что жить под одной крышей с Силантием Петровичем и Алевтиной Ивановной нельзя, раз убедился, что Стеша не та жена, обманулся в ней, так что ж мучиться? Порвал, кончил и забыл! Но забыть не мог Федор. По ночам, когда он ворочался с боку на бок, не мог заснуть, отчетливо вспоминалась Стеша - вздернутая вверх юбка на животе, красное, перекошенное лицо, темные от ненависти глаза; вспоминал, как она, упав коленями на землю, выламывала из его рук свои руки, лезла к лицу. Она плюнула, кричала, обзывала, и все это при людях, а он не чувствовал к ней обиды. Да и как тут обижаться? Она живой человек, мечтала, счастья ждала, и вот тебе счастье - оставайся без мужа да с брюхом. И жалко, и жалеть нельзя. Идти обратно, молчать, отворачиваться, Что же делать? Хотел Федор уехать подальше, в незнакомые края, к новым людям. Жил бы на стороне, посылал деньги... Но тетка Варвара всюду поспела. Сам председатель райисполкома вызывал, спрашивал: - Уходишь с работы? А что за причина? "Что за причина!" Этот вопрос задавали все, а Федор на него не мог и не хотел отвечать. Пришлось бы объяснять, почему бросил жену, пришлось бы выносить сор из избы... Волей-неволей остался на прежнем месте, в мастерских. Чижов, тетка Варвара, другие знакомые Федора старались не заговаривать с ним о жене. Они понимали - больно! Незачем тревожить. Чувствуя недоброе, вместе с механиком Аркадием Журавлевым, комсомольским секретарем МТС, Федор пришел в райком. Нина Глазычева сумрачным кивком головы указала на стулья, разговор начала не сразу, долго листала какие-то бумаги - давала время приглядеться, понять ее настроение. Наконец она подняла взгляд на Федора. - Товарищ Соловейков!..- сделала паузу.- Всего каких-нибудь полчаса тому назад на том стуле, который вы занимаете, сидела ваша жена. Недобрый взгляд, молчание. Федор не пошевелился, лишь потемнел лицом. - Покинутая жена! Беременная! Вся в слезах! Не помнящая себя от горя!.. Что ж вы молчите? Что же вы боитесь поднять глаза? Федор продолжал молчать, глаз не поднял, не шевельнулся. - Вам стыдно? Но я, как комсомольца, вас спрашиваю: что за причины заставили пойти на такой низкий поступок?.. Не считайте это личным делом. |
|
|