"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу автора

сел.- Все...- снова сгорбился па стуле.
- Разрешите мне,- вкрадчиво попросил слова Степа Рукавков и тут же с
грозным видом повернулся к Федору.- Перед тобой была трудность. Как ты с ней
боролся? Хлопнул дверью - и до свидания! По-комсомольски ты поступил? Нет,
не по-комсомольски! Позорный факт!.. Но, товарищи...
Нина Глазычева сразу же насторожилась. Она хорошо знала Степу
Рукавкова. Ежели он начинает свою речь за здравие, хвалит, перечисляет
достоинства, жди - кончит непременно за упокой, и наоборот - грозный разнос
вначале обещает полнейшее оправдание в конце. Как в том, так и в другом
случае переход совершается с помощью одних и тех же слов: "Но, товарищи..."
Сейчас Степа начал с разноса, и Нина насторожилась.
- Но, товарищи! Жена Соловейкова, как сообщили, была комсомолкой. Она
бросила комсомол! Кто в этом виноват? А виноват и райком, и мы, старые
комсомольцы, и она сама в первую очередь!..
Степа Рукавков был мал ростом, рыжеват, по лицу веснушки, но в колхозе
многие девчата заглядывались на своего секретаря. Степа умел держаться, умел
говорить веско, уверенно, слова свои подчеркивал размашистыми жестами.
- Нельзя валить все на Соловейкова. А тут - все, кучей!.. Виноват он,
верно! Но не так уж велика вина его. Я предлагаю ограничиться вынесением на
вид Федору Соловейкову.
- Не велика вина? Жену бросил! На вид! Простить, значит! Как это
понимать? - Нина Глазычева от возмущения даже поднялась со стула.
- Исключить мало,- вставила Ирочка Москвина и покраснела смущенно. Она
была самой молодой из членов бюро и всегда боялась, как бы не сказать не то,
что думает Нина.
Поднялся спор: дать ли строгий, просто выговор или обойтись вынесением
на вид? Федор сутулился на стуле и безучастно слушал.
- Не в том дело! - Учитель физики Лев Захарович давно уже поглядывал на
спорящих сердито из-под очков.- Дадим выговор, строгий или простой,
запишем... Это легко... У жены его - горе, у него - поглядите - тоже горе! А
мы директивой надеемся вылечить.
Закидывая назад рукой волосы, Лев Захарович говорил негромким,
спокойным голосом. Паренек он был тихий, выступал не часто, но если уж
начинал говорить, все прислушивались - обязательно скажет новое. Да и знал
он больше других: читал лекции в Доме культуры о радиолокации, мог
рассказать и об атомном распаде, и об экране стереоскопического кино. За эти
знания его и уважали.
- Для чего мы собрались здесь? Только для того чтобы выговор вынести?..
Помочь собрались человеку.
- Правильно! Помочь! - бодро поддержала Нина.
- Только как? Вот вопрос,- спросил Лев Захарович.- Я, например,
откровенно признаюсь,- не знаю.
- Товарищ Соловейков,- обратилась Нина к Федору,- вы должны сказать:
какую помощь вам нужно? Поможем!
- Помощь?..- Федор растерянно оглянулся. Действительно, какую помощь?
Стешу бы вытащить из отцовского дома. Но ведь райком комсомола ей не
прикажет: брось родителей, переезжай к мужу,- а если и прикажет, Стеша не
послушает.- Не знаю,- подавленно развел руками Федор.
Все молчали. Нина недовольно отвела взгляд от Федора: "Даже тут
потребовать не может".