"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора

по-свойски, чтобы не вздумала учудить, хоть этим себе наперед покой устроит.
- Эй, кума! Где живет Ечеина Клашка?
- Ты к какой? Котора померла?
- Померла?!
- У нас две их было - мать и дочь, обе Клавдии. Мать-то недавно,
царствие ей небесное...
- Дочь-то жива ли?
- Плачет все, сохнет по матери-то. Никак не придет в себя, сердешная...
Да вон тем порядком пойдешь, так направо четвертый дом, сразу за Леонтием
Елькиным, у которого возля калитки старый жернов лежит. Найдешь ли?
И женщина долго смотрела вслед, должно быть, гадала: для чего
понадобилась Клашка Ечеина этому самостоятельного вида мужику, которого,
пожалуй, она примечала возле их деревни и раньше?
Изба была старая, громадная. Из крапивных задворок выползала она прямо
на дорогу, стояла голая, открытая, ничем не огороженная - корабль из
массивных щелястых бревен, выброшенный на сушу. Сходство с допотопным Ноевым
ковчегом придавало и то, что длинная крыша была наполовину разобрана, на
задах торчали, как ветхие снасти, полусгнившие стропила.
В лицо изба была кривой - все окна, кроме одного, заколочены. И это
единственное целое окно глядело на Трофима с сиротливым старческим упреком:
"Сколько вырастила людей - не одна сотня рожалась, умирала под моей крышей,
теперь вот скриплю, тужусь - тяжело, но уж недолго скрипеть".
Трофим подумал: "И со спокойной душой в одиночку в этакой куче бревен
запоешь лазаря".
Он поднялся на шаткое крыльцо:
- Есть кто живой?
Никто не ответил.
Трофим толкнул одну дверь в темные сенцы, толкнул вторую - в избу...
Сумеречная комнатушка с тяжелой печью. На полу разводы воды, стоит
ведро посередке. С грязной тряпкой в руках, босая, с обвисшим подолом - она,
лицо неживое, серое, глаза, как и тогда, остекленевшие.
- Здравствуй...- сумрачно поприветствовал Трофим, с неприязнью
оглядывая мокрый пол.
Она пошевелилась, опустила в ведро тряпку, вытерла о подол руки,
спросила, казалось, спокойно:
- Собираться мне?
- Куда?
- Как - куда?
- Поспеешь...- и взъелся: - Да что я тебе, милиция, что ли? Думалось, в
петлю лезет, а она, нате вам, чистоту наводит. Вовремя.
- Надо же что-то делать, чтоб не думалось... Без дела-то рехнешься...
Так я сейчас соберусь.
- Хороша и так, не женихаться к тебе пришел.
Она с тупым равнодушием стояла посреди недомытой избы глядела своим
странным, остановившимся взглядом, ждала.
Трофим не знал теперь, о чем говорить с ней. Уже не скажешь, что хотел
сказать: "Опомнись, непутевая!" Ни вешаться, ни бросаться в озеро девка не
собиралась. Он чувствовал себя обманутым, особенно злило, что моет пол,
наводит чистоту - значит, рассчитывает здесь жить.
"Теперь вижу, какая змея. Вижу! А вчера-то пожалел было..."