"Владимир Тендряков. Суд" - читать интересную книгу автора

за него: зачем эта неискренняя игра, к чему казаться святей папы римского?
А ведь прокурор Тестов славился по району как недюжинный человек. Он
заядлый книголюб, знает наизусть стихи Блока и Есенина, ходит молва, что в
обвинительных речах проявляет мягкость и уступчивость. Как он-то не
понимает, что со стороны Дудырева не фальшь, не поза, а обычная норма
поведения. Как не догадывается, чтo нельзя уважать себя, свершив подлость,
пусть не своими, а чужими руками.
Дудырев против Дудырева. Он выступает против своего, известного всему
району имени. Имя - бестелесный звук, но оно могуче, оно грозит прокурору и
следователю осложнениями, заставляет их искать удобные пути, искать истину
"под фонарем". И сам Дудырев, с его напористостью, твердостью, отделившись
на время от своего имени, оказывается бессильным что-либо сделать...
- А все-таки прислушайтесь...- сказал он мрачно.- Прислушайтесь и не
опасайтесь за то, что я окажусь в невыгодном положении. Мне легче будет,
если я отвечу за свою вину, чем спрячусь за чью-то спину.
Последние слова он произнес с такой угрюмой настойчивостью, что
прокурор с удивлением поднял голову, а бесстрастное лицо Дитятичева
дрогнуло, слегка вытянулось. Они поняли наконец, что с ними не шутили, не
играли в благородство.
Ответил прокурор:
- Хорошо. Мы еще раз попытаем этого Тетерина... И поверьте,
беспристрастно.
- Именно этого я и добивался.
Дудырев вышел, а прокурор и следователь с минуту сидели молча. И только
когда от крыльца донесся подвывающий звук стартера дудыревской машины,
Дитятичев произнес:
- Черт его знает, донкихот какой-то.
Прокурор, задумчиво щуря глаза в угол, возразил после минутного
молчания:
- Скорей Нехлюдов... Иной раз прорывается в душе русского человека
эдакая совестливость, которая в Сибирь гонит вслед за ссыльной проституткой"


22


На следующий день Дитятичев вызвал к себе Семена Тетерина. Стараясь
придать своему голосу мягкость, он попросил рассказать, как и при каких
обстоятельствах была найдена пуля, не сможет ли Семен Тетерин назвать
свидетелей, видевших пулю до того, как она была обкатана.
Обветренное лицо Семена потемнело еще сильнее.
- Нет пули,- ответил он глухо.
- Как так нeт? Вы eе доставали или не доставали?
- Считай, что нe доставал. Нету - и все.
Плотно сжав губы, следователь с презрением разглядывал охотника. Как
обманчив бывает вид. Вот он сидит перед ним сгорбившись, тяжелые плечи
покато опущены, лицо угрюмое, суровое, шрам на скуле придает особую
диковатую силу - бесхитростное, честное лицо, а глаза прячет, отвечает с
подозрительным раздражением, отрицает то, что говорил прежде.
- Мне нужно знать точно: нашли вы после врача пулю в трупе медведя или