"Владимир Тендряков. Тройка, семерка, туз" - читать интересную книгу автора

щетиной возле кадыка бьется жилка, глаза закрыты, тонкие руки вытянуты вдоль
тела, пальцы безвольно согнуты - усталые руки. В общежитии жарко, одеяло
накинули только на ноги, плоская, ребристая грудь обнажена, на ней
вытатуирована надпись: "Года идут, а счастья нет".
Сплавщики толпились вокруг, перекидывались вполголоса замечаниями:
- Видать, мужик тюремной жизни понюхал. Ишь украсился: "счастья нет"...
- Тут-то, считай, счастлив. Не подвернись на берегу Лешка, кормил бы
рыб.
- И то цепок - из такой кипени выкрутиться.
- Случалось, видать, попадать в переделки...
Егор Петухов озабоченно произнес:
- Ненадежный человек. Как бы он за нашу доброту того... Не обчистил.
- Ну, ему теперь не до твоего сундука. Эту ночь спи спокойно.
В углу Лешка, приглушив таинственно голос, в который уже раз
рассказывал:
- ...Гляжу: мать честна, развернуло. Я кричать. Мать честна, а порог-то
шумит...
Засунув глубоко руки в карманы, упершись в грудь подбородком, из-под
надвинутой на лоб кепки разглядывал нежданного гостя Дубинин.
Тонкая кадыкастая шея, устало вытянутые руки, мокрые грубые башмаки,
брошенные под койку, и эта надпись... Дубинин жевал потухшую цигарку,
разглядывал, и чем дольше глядел, тем сильнее испытывал жалость к этому
незнакомому человеку.
Встретится такой на дороге - пройдешь мимо, не оглянешься вслед. Есть
ли у него родня, есть ли хоть на свете человек, который бы искренне, от души
пожалел его? Не подвернись под руку бревно - был и исчез, не оставил ни
имени, ни смутной по себе жалости, ничего. Вот он, увильнувший от смерти,-
на чужой койке, чужие люди с бесцеремонной жалостью разглядывают его...
Дубинин с трудом оторвал взгляд от надписи, наколотой на костлявой
груди.
- Ребята,- спросил он,- кто раздевал? Документы-то есть ли?
- Есть. Поразмокло все. На пeчи разложили сушиться. Пятнадцать рублей
было в кармане - нe богат.
- Давай все сюда.
Дубинин осторожно взял мокрые бумаги, раздвинул плечами рабочих и
вышел.


7



Был сплавщиком, стал мастером; не богато событиями, не омрачено
трагедиями, даже на фронт не попал - скромно прожил жизнь Александр Дубинин.
Книг не приучился читать, не зажигался от них благородными порывами, не
открывал для себя высоких идей, не знал (а если и знал, то очень смутно,
понаслышке), что существовали на свете люди великой души, которые ради
счастья других поднимались на костры, выносили пытки, сквозь стены казематов
заставляли потомков прислушиваться к своему голосу.
Был сплавщиком, стал мастером - только и всего.