"Владимир Тендряков. Пара гнедых" - читать интересную книгу автора

- Ну, у этого-то добра хватает.
- Два самовара у него, а что-то не видать их.
- Укрыл, зачем глаза-то мозолить.
- Два самовара - вещь, это не цинково корыто...
Тут же у дороги стоит и мой отец - вместе со всеми и как-то наособицу.
На его широкой спине скрещиваются взгляды мужиков. Отец чувствует их, плечи
его борцовски опущены, бритая, сизая голова склонена вперед, на загорелой
крепкой шее морщинистый шрам - след белогвардейского осколка.
Это он поднял село, вывернул наизнанку, заставил переезжать.
Справедливость... Я родился в воспаленное время и очень рано услышал
это слово.
Еще совсем недавно было худо на белом свете - богатые обжирались и
бездельничали, бедные голодали и работали. Не было справедливости во всем
мире!
За справедливость, за "кто не работает, тот не ест!" поднял народ
Ленин. А вместе с ним поднялся мой отец. Вот он стоит и смотрит, как идут
возы по улице.
Сейчас богатые мужики переезжают из своих богатых домов в избы
бедняков. Бедняки же едут жить на место богатых. Мирошка Богаткин, хоть
имеет оцинкованное корыто, но голь, беднота. Мирошка едет занимать
пятистенок Пыхтунова Демьяна. А Пыхтунов с семьей и двумя своими самоварами
едет в Мирошкину развалюху.
Не было в мире справедливости - она есть! И устанавливает ее здесь в
селе мой отец. Устанавливает не по своему желанию, его послала сюда партия.
Мы здесь приезжие.
За нашими спинами раздался глуховато-монотонный голос:
- Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие, ибо они
насытятся. Блаженны милостливые, ибо помилованы будут...
Опустив в валенки вечно мерзнущие - даже в такую жару! - ноги, сидит
под оконцами избы старый Санко Овин, бубнит ввалившимся, затянутым бородкой,
словно паутиной, ртом, глядит вдаль сквозь всех голубенькими размыленными
глазками.
- Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божиими...
И мужики обеспокоились, разом заговорили:
- Блаженны алчущие?.. Выходит, что по-божески нынче забирают.
- А милостливые блаженны, как тут понять?
- Эй, дедко, растолкуй: бог твой за нонешнюю власть али против?
- Все равны перед богом, - пробубнил дед Санко сквозь волосяную
паутину.
- Ишь ухилял, старый черт!
- Нет уж, скажи, Овин: нынешняя-то власть божеское равенство
устанавливает али какое?
- Божеское?.. Активисты-то! Сказанул!
- А вот мы спросим. Эй, Федор Васильевич! Товарищ Тенков! Дополни ты
нам Овина: божеское у вас равенство али какое?
Мой отец, как всегда, обернулся не сразу. Сначала взвесил - хорош или
плох вопрос. А обернувшись, сощурился с невнятной ухмылочкой. Это значит,
вопрос понравился, с охотой ответит. При неприятных вопросах он каменел
губами и скулами, отвечал глухим нехорошим голосом.
- А вот как понять - все равны, все братья, а кесарю кесарево отдай, не