"Владимир Тендряков. Донна Анна" - читать интересную книгу автора

другое место, глубже в тыл, подальше от накатывающегося противника.
Береженого, конечно, бог бережет, а солдату накладно.
Выполз месяц, значит, скоро разрешат привал - самый большой, ночной. И
действительно, головной отряд свернул с пыльного тракта. Обгоняя нас, прыгая
по неровностям, прокатила крытая машина.
Мутная при свете луны, отдыхающая степь. Где-то далеко-далеко раскаты.
Далеко-далеко, чуть слышна война. Но все-таки слышна, хотя мы, колеся, и
уходим от нее, спешим выматываемся, спим только по два часа в сутки.
Нас подвели к остановившейся посреди степи машине как могли, выстроили
в шеренги, почему-то не разрешили садиться.
Майор Саночкин, заместитель комполка по строевой, досадовал и
покрикивал на людей возле машины:
- Давайте, но только быстрей! Быстрей, ради бога! Люди устали!
И тут вывели его... Под жидкий свет луны, к отупевшему от усталости
полку...
- Только, ради бога, не тяните резину!
Не было расторопных ребят в твердых тыловых фуражках. Из гущи
спутавшихся рядов вытащили шестерых солдат из комендантского взвода, таких
же, как и все мы, шатающихся от усталости.
Шестеро солдат, слепо толкаясь, выстроились напротив него. Он высоко
держал на тонкой шее маленькую обкатанную голову, был в гимнастерке
распояской, в комсоставских синих галифе, но босиком. За ним зыбко лежала
мутно-лунная, безбрежная степь.
- Побыстрей же, прошу вас!
Шестеро парней из комендантского взвода знали - пусть не близко, со
стороны - командира химвзвода младшего лейтенанта Галчевского. Теперь уже не
младшего лейтенанта, и человеком ему оставалось быть считанные минуты.
Не было расторопных, знающих свое дело ребят. Его не раздели до белья,
ему не выкопали даже могилы.
Выступило вперед сразу двое. Один из них осветил бумагу фонариком,
другой принялся торжественно читать:
- Именем Союза Советских Социалистических Республик военный трибунал...
в составе...
Почему-то эти торжественные слова вносили в душу успокоение.
Оказывается, и в бредовой неразберихе отступления кой-где сохранился
порядок, кой-кто не забывал о своих обязанностях - жива какая-то дисциплина,
жива армия.
- р-рас-смотрел дело по обвинению Галчевского Ярослава Сергеевича,
военнослужащего, младшего лейтенанта, тысяча девятьсот двадцать второго года
рождения...
Смутная в лунном рассеянном свете степь за его спиной. В полынно
настоянный воздух просочился божественно прекрасный запах разваренной свиной
тушенки, подправленной дымком.
Сегодня днем на тракте наши задержали какие-то интендантские машины,
потому сейчас и пахнет у нас давно забытой свиной тушенкой. Удивительный
запах, он гонит прочь усталость, зовет к жизни. Повар комендантского взвода
знаменитый Митька Калачев при отступлении оставил на той стороне Дона свою
полевую кухню, но - ловок, бестия! - обзавелся банным котелком, умудряется в
нем варить даже на ходу, не очень запаздывает с раздачей.
- ...При-говорил!.. Галчевского!.. Ярослава Сергеевича!.. - и умолк,