"Владимир Тендряков. На блаженном острове коммунизма" - читать интересную книгу автора

вытряхивает из штанины муравья и, морщась, жалуется:
- Ест поедом, сатана, словно озверевший критик.
- Наберитесь терпения - он правительственный, - осмеливаюсь
посоветовать я.
Сурков смеется. Когда он не выполняет высокие секретарские обязанности,
с ним можно шутить, и даже вольно.
Чуть в стороне, сосредоточенно посапывая, не спеша облачается
искупавшийся Леонид Леонов. А в воде под берегом происходит встреча -
Валентин Катаев, нагоняя волну, плывет на круглую, как плавающая луна,
широко улыбающуюся физиономию Доризо и громко сетует:
- Стоило ехать за сто с лишним километров, чтоб узреть эту надоевшую на
улице Воровского рожу!
Погруженный в воду Николай Доризо улыбается в ответ с приятной,
обезоруживающей невозмутимостью.
На отдалении сидит налитой розовым соком человек - при галстуке, в
белоснежной сорочке, отутюженных брюках, волосы сухие, значит, не купался и,
похоже, не собирается, просто отдыхает. Совсем еще недавно он был скромным
сотрудником "Комсомольской правды"... Алексей Аджубей, зять Хрущева! Мы
как-то однажды нечаянно познакомились, даже чокались за столом за здоровье
друг друга, сейчас старательно смотрим в разные стороны. Он, мнится мне,
ждет, что я непременно уловлю - уж постараюсь! - его взгляд и услужливо
поздороваюсь. Но он здесь хозяин, я же - гость, его долг замечать и
привечать. И я, нарядившись во влажные правительственные трусы, лезу в воду,
так и не замеченный Аджубеем, делая вид, что в свою очередь не замечаю его.
И вот я, освеженный, всем довольный, гуляю под сенью сосен, встречаю
знакомых, с одними чинно раскланиваюсь, с другими останавливаюсь поболтать.
Все предупредительно вежливы друг с другом, на лицах разлита тихая
пасхальная благость, каждый подавлен кротостью, готов забыть обиды, любить
врагов, "Христос воскресе", да и только. Вот-вот дойдет - Эренбург
облобызает Грибачева, а я со слезами умиления обнимусь с Кочетовым.
Однако нельзя долго пребывать в состоянии некой блаженной невесомости,
когда от умиротворения "в зобу дыханье сперло", невольно переводишь дух и
опускаешься на грешную землю. Я вдруг представил, что так вот гулять по
асфальтовым дорожкам, под хвойной тенью придется целый день, до вечера, до
обещанного обеда и торжественных речей. И невольно зашевелилась крамольная
мыслишка: "А в этом коммунизме того... скушновато, право".
Но еще не появилось правительство. Оно-то должно внести какое-то
разнообразие.

4

Это была уже вторая встреча с правительством. На первую я не удостоился
чести быть приглашенным, а жаль - она потрясла очевидцев.
Хрущев тогда во время обеда, что называется, стремительно заложил за
воротник и... покатил "вдоль по Питерской" со всей русской удалью.
Сначала он просто перебивал выступавших, не считаясь с чинами и
авторитетами, мимоходом изрекая сочные сентенции: "Украина - это вам не жук
на палочке!.." И острил так, что, кажется, даже краснел вечно бледный до
зелени, привыкший ко всему Молотов.
Затем Хрущев огрел мимоходом Мариэтту Шагинян. Никто и не запомнил за