"Уильям Тенн. Флирглефлип" - читать интересную книгу автора

закона и порядка. А ну-ка! Эта штучка в форме молотка у тебя на ожерелье,
она, часом, не серебряная?
С трудом согнув окоченевшую шею, я взглянул вниз. Парень показывал на
мой флирглефлип. Я снял его и протянул парню:
- Он вполне мог быть серебряным до того, как его атомную структуру
изменили для флиргования. А что, серебро имеет какую-то особую ценность?
- Такая куча серебра? Еще как имеет, клянусь надеждой получить
Пулитцеровскую премию! Ты можешь с ним расстаться? За него можно получить
подержанный костюм, да еще на половинку пальто хватит.
- Что ж, я смогу в любой момент потребовать новый флирглефлип. А для
самых важных флиргований я в любом случае пользуюсь большим институтским.
Конечно, бери его.
Он кивнул и накрыл мусорник крышкой. Я услышал, как его шаги удаляются.
После долгого ожидания, во время которого я сочинил несколько на удивление
цветастых фраз в адрес Бандерлинга, крышка вновь поднялась, и мне на голову
свалилось несколько предметов одежды из грубой синей ткани.
- Пират в лавочке подержанных вещей дал мне всего пару долларов за твою
штучку, - сообщил Бернс, пока я одевался. - Пришлось обойтись рабочей
одеждой. Эй, застегни эти пуговицы, пока не вылез. Нет, эти. Застегни их.
Эх, дай я сам...
Облачившись должным образом в одежду, я вылез из мусорника, натянул на
окоченевшие ноги ботинки и дал репортеру завязать шнурки. Ботинки - это те
самые кожаные обмотки, что я заметил у других. Для завершения столь
поразительно анахроничного облика в руку так и просился грубый кремневый
топор.
Ну, может, и не кремневый топор. Но примитивное оружие вроде ружья или
арбалета вполне подошло бы. Облачиться с ног до головы в растительные
волокна и шкуры животных! Тьфу!
Бросая по сторонам нервные взгляды, Бернс взял меня за руку и отвел в
скверно вентилируемое подземное помещение, а там затолкал в чрезвычайно
длинное и уродливо разделенное на секции средство передвижения - подземный
поезд.
- Я вижу, что здесь, как и повсюду в вашем обществе, выживают лишь
наиболее приспособленные.
Бернс покрепче ухватился за чье-то плечо и поудобнее расположил подошвы
на пальцах ног другого туземца.
- Почему?
- Те, у кого не хватает сил протиснуться в вагон, вынуждены оставаться
на прежнем месте или полагаться на еще более примитивные средства
передвижения.
- Ну, папаша, - восхищенно отозвался он, - ты просто клад. Когда
станешь разговаривать с Фергюсоном, чеши языком именно в таком духе.
После довольно долгого периода мучений и неудобств мы выбрались из
поезда - похожие на две выжатые кисти винограда - и ногтями и локтями
пробились на улицу.
Я вошел вслед за репортером в разукрашенное здание и вскоре встал рядом
с ним возле почтенного пожилого господина, который сидел в маленькой
комнатке, погруженный в задумчивое молчание.
- Как поживаете, мистер Фергюсон? - немедленно начал я, потому что
оказался приятно удивлен. - Я чрезвычайно рад обнаружить в начальнике