"Родольф Тёпфер. Библиотека моего дяди" - читать интересную книгу автора

Мой живописец писал портреты всякого рода важных особ, и не проходило
дня, чтобы у его дома не останавливались роскошные экипажи, подолгу
дожидаясь своих хозяев. Я восхитительно проводил время, разглядывая
великолепных лошадей, отгонявших от себя мух, и слушая как кучера свистят
или щелкают бичами. Хотя из моего окна я не мог видеть лиц особ, выходивших
и экипажей, но мне было точно известно, что дня через два или три, я смогу
любоваться их чертами, сколько мне будет угодно.
Дело в том, что живописец имел обыкновение между сеансами выставлять
портреты на солнце, подвешивая их к двум железным прутьям, специально для
этого прибитым к его окну. Как только портреты туда попадали, мне стоило
поднять глаза, чтобы оказаться в прекраснейшем обществе лордов и баронов,
герцогинь и маркиз. Все эти господа, висевшие на гвоздях, смотрели друг на
друга, смотрел на них и я, и все они смотрели на меня.
В прошлый понедельник, заслышав стук колес подъехавшего экипажа, я
прибежал на свой пост. Это была щегольская карета: четверка лошадей,
нарядная упряжь, ливрейные лакеи. Экипаж остановился, и из него вышел
немощный старец, почтительно поддерживаемый двумя слугами. Чтобы узнать,
его, когда он попадет в картинную галерею, я отметил, что у него голая
макушка и серебристые волосы.
Вслед за стариком из кареты вышла молодая девушка. Оба лакея
посторонились, и старик, опираясь на руку девушки, медленно вошел в парадный
подъезд; за ними вприпрыжку побежал большой спаньель.
Эта сцена взволновала меня, однако не столько потому, что вид юной и
красивой девушки, служащей опорой старости, сам по себе трогателен, сколько
потому, что в этой юной нимфе, украшенной всем, что выгодно обрамляет
красоту и грацию, я, - постоянно думавший о нежных чувствах, - увидел
воплощение своей смутной мечты о той, к кому влеклись неясные желания и
безотчетные порывы, с недавних пор тревожившие мое сердце.
Еще одна особенность, пленившая меня в этой молодой девушке, придавала
ей необычное очарование: она была чрезвычайно скромно одета. Простая
соломенная шляпка, простое белое платье - таков был ее наряд, хоть она и
была окружена всеми признаками роскоши. Тем не менее она была так изящна и
грациозна, что я думаю, очутись она где-нибудь в глуши, без этого пышного
обрамления, я бы не ошибся, признав по ее осанке, походке и всему ее облику,
что она богата и знатна, и даже догадался бы о самоотверженности,
заставившей ее пренебречь поклонением молодых людей, чтобы заботливо водить
под руки старика.
К тому же, сказать ли? Я был уже избалован тем обществом, на которое
смотрел из своего окна: высокие чины, богатство, изящество, тонкий вкус,
хорошие манеры, умение одеваться - все это неотразимо привлекало меня. Глядя
на этих особ, я утратил всякую приязнь к обыкновенному, заурядному, к людям
моего класса, к себе подобным; и если, говоря по правде, любая молодая
девушка могла взволновать меня в каком бы платье она ни явилась, то внешний
вид именно этой девушки должен был вдохнуть в меня пламенную, безграничную
страсть.
Так оно и случилось, и я сразу влюбился в эту юную Антигону *. Впрочем
моя страсть была столь чистой и невинной, что мне и в голову не приходило
спросить себя, не была ли эта девушка одной из тех Калипсо, о которых мне
постоянно толковал г-н Ратен. Как ошибаются те, кто думает, будто любовь
школьника, лишенная надежды и цели, не может быть пылкой и преданной.