"Родольф Тёпфер. Трианская долина" - читать интересную книгу автора

поэзия. Подобно всякой поэзии она погружается в тайны, питается ими, плавает
в них и не тонет. Она не подымает завесу, но колеблет ее, и в случайные
просветы проникают порой лучи, ослепляющие наш взор. Вместо того, чтобы
звать на помощь трудолюбивый разум, она берет себе в спутники воображение и
увлекает его в сумрачные недра земли или, возвращаясь к первым дням
творения, ведет его по юной, зеленеющей земле, едва возникшей из хаоса,
сверкающей первым своим нарядом, попираемой стопами исчезнувших животных, о
которых говорят нам ныне их гигантские останки. Если она и не приходит к
цели, то, стремясь к ней, идет живописной дорогой; если она вкривь и вкось
толкует вторичные причины, то именно поэтому подводит нас к первопричине.
Вот отчего наука эта, неизменно нами любимая, является столь же древней как
и сам человек. Книга Бытия представляет coфoоj старейший и величайший
геологический трактат, а у греков, наиболее поэтического из народов, мы с
самого начала находим во множестве всякого рода теогонии и космогонии; с тех
пор и поныне вулканисты и нептунисты *оспаривают друг у друга, правда, не
признание ученого мира, но наивное восхищение, праздное любопытство,
поэтическое чувство думающих и доверчивых людей.
______________
* вулканисты и нептунисты... - так на зывали тогда ученых-геологов,
стоявших на разных позициях в вопросе происхождения земли; первые отстаивали
гипотезу происхождения земли из огня, вторые из воды.

В Валорсине я присоединился к трем туристам - французу и двум
англичанам, не имевшим между собой ничего общего, разве лишь то
аристократическое единомыслие, которое временно объединяет людей с хорошими
манерами, побуждая их считать себя равными и общаться друг с другом, когда
общаться попросту больше не с кем.
Англичане были красивые и рослые юноши, из тех вчерашних студентов, не
вполне еще взрослых, которых папаша-лорд посылает сразу после Кембриджа
путешествовать по континенту в сопровождении не то гувернера, не то слуги,
чтобы он чистил их ботинки и оплачивал их шампанское. Несколькими днями
раньше они уже встречались мне. В гостинице за столом они показались мне
чинными как истые английские джентльмены; в дороге они резвились, напоминая
больших ньюфаундлендских собак, которые уже готовы стать степенными, но
порою еще скачут и играют с маленькими шавками.
Француз был элегантный молодой человек, карлист по убеждениям *, по
речам и усам; один из тех салонных политиков, которые мнят себя
заговорщиками, чуть ли не участниками сражений в Вандее и уверены, что
теперь, по умиротворении Запада **, они должны, ради спокойствия своих
близких совершить турне по Швейцарии и таким образом дать французскому
правительству благовидный предлог закрыть глаза на их мятежное прошлое; при
всем том - отличный человек, жизнерадостный и в белых перчатках.
______________
* Карлистами называли приверженцев французского ко роля Карла X,
вынужденного в результате июльской революции 1830 г. отречься от престола и
покинуть Францию.
** В 1830 г. западная часть Франции Вандея, выступила на стороне
карлистов и была усмирена.

Англичане были немногословны, неловки, но достаточно восприимчивы к