"Родольф Тёпфер. Наследство" - читать интересную книгу автора

одеялом. Я не мог удержаться от желания поглядеть на ее черты: приподняв
свечку, я, не отрывая глаз, любовался ее красотой, которую еще больше
подчеркивали непринужденная грация позы и трогательная бледность лица.
Несколько локонов наполовину закрывали девственный лоб, а нежная шея
покоилась на распущенных длинных косах. Нет, никогда, и в более волнующей
обстановке, столь редкие чары так не искушали мой взор и не рождали в моем
сердце таких безумных восторгов. Но все же я скорее вонзил бы себе кинжал в
грудь, чем посмел оскорбить хоть одним поцелуем свежие розы этого невинного
лица Я только нагнулся, желая уловить ее легкое дыхание которого было
достаточно, чтобы наполнить мое серди/ и мое воображение благоуханием любви.
"Какое безобразие! Что вам здесь надо? Кто вы такой?"
Я оглянулся, краснея и дрожа, как преступник. "Сударыня, - пробормотал
я, - я ничего плохого v. сделал. Ваша дочь вам сама все расскажет, когда она
проснется и оправиться от своего нездоровья.
- Какого нездоровья? - понизив голос, спросила женщина. - Что вы здесь
делаете? Я не ее мать...
- Если вы не ее мать, то какое вы имеете право бранить меня за мои
заботы о девушке, которую случай позволил мне охранять?
- Позволил ему охранять? Хороша охрана, нечего сказать!!! Негодяй, вот
вы кто! Вот как втираются в порядочное семейство... Уходите сейчас же!
- Сударыня, мне кажется, что вас разгневали гнусные подозрения! Я и сам
собирался уйти отсюда, отдав в надежные руки доверенное мне сокровище, но
ваш вид и ваши слова вынуждают меня скорее остаться...
- Сударь, это наша соседка, - дрожащим голосом проговорила девушка, -
она не знает, как вы были добры ко мне. Прошу вас. оставьте меня с ней и
примите мою благодарность...
- Ну что ж, я уйду, если вы этого хотите... Но быть может я смогу быть
вам полезным еще чем-нибудь - отыскать вашу матушку и сообщить ей, что с
вами случилось?...
- Ее отыщут и без вас, - проворчала соседка, - ступайте своей дорогой!"
Оставив без ответа эти слова, я простился с милой девушкой, сказав, что
желаю ей поскорее поправиться, и что я справлюсь о ее здоровье у ее матери.
И г. ушел, совершенно забыв о плаще, оставшемся на спинке кровати.
Я был возмущен грубостью соседки, но еще больше раздосадован тем, что
меня застали врасплох как раз в то мгновение, когда естественное любопытство
привлекло меня к постели больной. И я с таким сожалением покинул это
скромное жилище, словно оставил там мое сердце. Однако по мере того, как я
удалялся, только что пережитое приключение стало казаться мне каким-то
далеким сном; стараясь удержать его в памяти, отгоняя для этого обступившие
меня новые впечатления, я бродил по улицам, не думая ни о пожаре ни о своем
доме, ни о позднем часе. Только при встрече с редкими прохожими мое сердце
начинало биться сильнее: в каждом из них мне чудилась мать моей подопечной,
и я уже готов был любить и уважать незнакомую мне женщину, подарившую жизнь
моей подруге. Моя подруга! Так я уже называл ее в глубине моего сердца, в
этом никому недоступном святилище, где ничто не притесняет нежный язык
любви, где только любовь диктует каждое слово, придавая каждому слову свое
значение и свою прелесть.
Пространствовав таким образом довольно долго, я очутился в соседстве с
предместьем. Только тут вспомнил о пожаре, и события этого вечера вновь
всплыли в моем воображении, но как они побледнели! Мне виделся лишь образ