"Родольф Тёпфер. Наследство" - читать интересную книгу автора

мужчина".
Тут кто-то прошел мимо нас; девушка, смутившись, быстро вошла в дом,
я - следом за ней. Боясь напугать ее, я не осмелился в темноте предложить ей
руку; но, когда я оступился на повороте лестницы, и она невольным движением
протянула мне свою руку, я ощутил сладостный трепет - предвестник настоящей
любви, еще не встречавшейся мне среди фальшивых чувств и условностей высшего
света.
Поднявшись на четвертый этаж, она отворила дверь. Мне показалось, что
на глазах у нее стояли слезы. "Вас что-то огорчает? - спросил я. - Нет,
сударь, но... я право не знаю, как попросить вас уйти... Мне кажется, что
вам не следует заходить ко мне в такой поздний час...
- Як вам не войду, если это вас так смущает, - сказал я. - Но я подожду
здесь до прихода вашей матушки. А вы идите, зажгите свечку, отдохните и обе
мне не тревожьтесь. Мне доставит удовольствие стоять на страже у вашего
порога, пока меня не сменят".
Она отдала мне плащ и вошла к себе. Через не сколько мгновений зажегся
свет, озаривший скромную комнатку - служившую, очевидно, и кухней. - очень
чистенькую, содержавшуюся в образцовом порядке, где не сколько изящных
предметов обстановки составляли контраст с простой домашней утварью,
сверкавшей на полках.
С порога мне не было видно лица моей незнакомки, но по тени на
занавеске, скрывавшей альков в глубине комнаты, я мог следить за ее
прелестной юной фигурой и благородной грациозной осанкой. По движениям тени
я понял, что девушка поправляет волнистые волосы, кольцами падавшие на шею,
красоту которой заметил еще при свете пожара. Как ни туманно было это
зрелище, оно восхитило меня, и сердце мое все больше подчинялось обаянию
живого, непосредственного чувства.
Между тем минуты протекали в полном безмолвии. Только тень позволяла
догадываться о том, что было недоступно моему любопытному взору. Девушка
сидела, опершись на руку; однако колебание тени, которое я сначала приписал
дрожащему пламени свечи, вскоре вызвало у. меня недоумение, а затем и
беспокойство. Я со страхом смотрел, как тень то наклонялась, то, казалось, с
трудом выпрямлялась; мне даже послышались подавленные вздохи. Не совладав с
собой, я ринулся в комнату: бледная, с угасшим взором, изнемогая от
усталости, тревоги и нездоровья, девушка была близка к обмороку. В одно
мгновение я перенес ее на постель, спрятанную за занавеской. Быстро прикрыв
девушку своим плащом, я отыскал среди кухонной утвари уксус и осторожно
смочил им ее лоб и виски.
Меня начинало беспокоить не только ее состояние, но и мое собственное
положение. Никогда я не встречал более прелестной девушки, но именно ей,
которая стала так мне мила, я мог нанести самую жестокую обиду,
скомпрометировав ее. Благодаря моим заботам, ей стало чуть легче, и она
стыдливом движением своей хорошенькой ручки показала мне, что мое
присутствие стесняет ее. Я тотчас же отошел от нее, всеми силами души
призывая ее мать поскорее вернуться, - ведь только она могла подать дочери
настоящую помощь. Не раз мне мерещились шаги матери у двери, но обманутый в
своих ожиданиях, я снова продолжал тревожиться.
После недолгого молчания я тихонько отдернул за навеску и увидел, что
девушка спит спокойным сном. Какое-то особенное деликатное чувство, причина
которого была мне понятна, побудило ее отодвинуть мой плащ и укрыться