"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

Тот факт, что оно не попадается в сети, еще ни о чем не говорит - разве
что сети негодные. Наука пытается понять и объяснить мир, расчленяя его,
измеряя его, взвешивая, наблюдая и изредка воспроизводя. Как же она может
прозреть и понять огонь, кроющийся в полене, дерево, заключенное в крохотном
семечке, радость или печаль, которые таятся в груди человека?
Но не этот вопрос я задавал своим врачам. Я понимал, что они не могут
объяснить с научной точки зрения, почему кирпич падает на голову именно
этому человеку, а не другому; почему пуля попадает в того, кто рядом, а не в
меня. Но как же они могли не принимать во внимание возможность взаимосвязей
между моей жизнью, поступками, впечатлениями, разочарованиями и депрессиями,
с одной стороны, и буйством моих клеток - с другой?
Если правда то, что лицо человека - зеркало его жизни, что на нем можно
прочитать историю его разочарований и радостей, почему же тогда эта жизнь не
может оставить заметный след на клеточном уровне? Я хотел доказать, хотя бы
самому себе, что рак, который у меня обнаружили, был моим раком. И не для
того, чтобы взять всю вину на себя, но если была какая-то моя роль в его
возникновении, то сейчас я мог бы помочь взять его под контроль. Для меня
это было важно.
Великий индийский музыкант девятнадцатого столетия Рамакришна, чьи
рассказы до сих пор на устах у стольких людей, говорил, что существует
только два способа уцелеть. Или уподобляясь слепому котенку, который ничего
не делает сам, а мама-кошка просто берет его за шиворот и несет куда надо;
или же, как обезьяний малыш, который, едва появившись на свет, умеет крепко
цепляться за шерсть матери. В роли такой "обезьяньей мамы", готовой спасти и
защитить, выступает наша судьба. И я хотел помочь ей - если не обеими руками
за нее уцепиться, то хоть одной.
- Вы сильно себя переоцениваете, если думаете, что ответственны за свое
заболевание, - сказал мне Лучио Луццатто, шестидесятилетний тщедушный
генуэзец. Перед тем как возглавить отдел генетических исследований
Онкологического центра, он много лет жил в Африке. Я пришел, чтобы он
растолковал, как возникает рак.
Как это свойственно настоящим интеллектуалам, которым незачем
мудрствовать для дутой солидности, Луццатто свел сложное к простому. Если я
правильно его понял, то рак - это генетическая болезнь соматических клеток.
"Генетическая" в данном случае не означает, что виноваты гены. Гены образуют
ДНК, наш личный код, у каждого свой. Каждый такой код состоит приблизительно
из ста тысяч генов. Эти гены и определяют, кто мы и кем будем. От наших
генов зависит, какого цвета будут у нас волосы в молодости и в старости,
длинный у нас будет нос или короткий, а также долгой или короткой будет наша
жизнь. В некотором смысле гены - это наша "судьба". Они воспроизводятся,
копируя самих себя. Тут и начинаются проблемы, и может возникнуть
предпосылка рака, ибо практически исключено, чтобы гены бесконечно
самовоспроизводились без единого сбоя. Может случиться погрешность - хотя бы
в одной из миллиона копий. Это естественно, как естественно, к примеру, даже
переписчику Библии где-нибудь ошибиться. Отклонение может быть совсем
ничтожным, но, передаваясь по наследству, оно становится мутацией и будет
воспроизведено в следующей копии, потом в следующей и так далее.
Среди этих мутаций есть такие, которые не имеют никаких последствий;
другие приводят к тому, что клетка перестает функционировать, не
воспроизводится, и на этом все заканчивается. Зато другие приводят к