"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

Миларепа, который ничем не показывает, насколько сильно он страдает. Монах
настаивает. Чтобы дать завистнику понять, что ему не выдержать такой боли,
Миларепа переносит часть своих мук на дверь и она трещит, корежится и
раскалывается. Злодею ничего не остается, как броситься к ногам Миларепы и
молить о прощении. Он просит Миларепу сделать его своим учеником, прежде чем
старец "оставит свое тело".
Когда начинаешь приходить в себя после операции, одно из первых
ощущений, один из первых, успокаивающих признаков того, что ты еще на этом
свете, - это боль. У меня ужасно болел живот - казалось, его проткнули
тысячью острых пик, но я быстро научился держать все под контролем. При
помощи медитации? Перенеся свою боль на дверь? Да ничего подобного. Просто
мне дали пульт с кнопкой, стоило на нее нажать, и в вену поступала порция
какой-то чудодейственной жидкости. Боль отступала, я успокаивался. Как
только она возвращалась, я снова нажимал на кнопку. Специальное электронное
устройство вело учет жидкости, чтобы не допустить передозировки. Когда я
слишком увлекался, подача обезболивающего временно прекращалась. Но, не зная
этого, я жал на кнопку... и мне все равно казалось, что боль отступает.
Врачи называют это явление "эффектом плацебо": целительное воздействие на
организм вещества совершенно нейтрального. Например, когда облегчение
наступает от простой воды, выпитой вместо сильнодействующего лекарства, или
от проглоченной пилюли из обычного мела.
За работу пульта с кнопкой отвечали двое молодых врачей из "Отдела по
контролю за болью", которые каждый день меня навещали. Не знаю, что они мне
вводили, но оно помогало. Может, это было то же самое вещество, которое тело
вырабатывает самостоятельно, если возникает потребность. Тело знает, что
делает. В миг невыносимой боли, от которой можно умереть, тело выбрасывает в
кровь порцию собственного обезболивающего и человек справляется с болью. Так
солдат, которому оторвало руку, продолжает бежать еще какое-то время, будто
ничего не случилось.
Может, именно этим объясняется чудесная история Сармада, мистика XVII
века, которую гиды сейчас рассказывают всем туристам, посещающим его могилу
у Красного форта в Дели. Сармад был евреем, возможно, и христианином; родом
он был из Армении, а ислам принял в Индии. Он славился своей мудростью,
стихами, написанными на персидском, и еще тем, что, "опьяненный любовью
Создателя", плясал на людях, сбросив одежду - "освободившись наконец от
всякого груза, в том числе и от груза одеяния своего". Сармад был суфием,
как мой анестезиолог; и ортодоксальные муллы, подвизавшиеся при дворе,
обвинили его в ереси. Владыка Аурангжеб велел его обезглавить.
"О, Великий Боже, - обратился мудрец к палачу, - сегодня ты в этом
обличье, но я узнал тебя. Добро пожаловать!" - произнес он и с улыбкой
подставил шею. Палач взмахнул ятаганом, и Сармад с отсеченной головой в
руках сделал еще два танцевальных шага перед ужаснувшейся толпой. Это
случилось в 1659 году.
Похожая история случилась в IX веке с другим мистиком, Аль-Халладжем,
утверждавшим, что Бог и Истина едины, а человек - часть этой Истины. За это
его обвиняют в ереси, и султан приказывает ему отречься от своих слов.
Халладж отказывается. Султан велит отсечь ему кисть руки, но Халладж твердит
свое: "Я - Истина". Тогда ему отрубают руку целиком, но Халладж не
отступается от своих слов. Наконец ему отрубают ногу, но и тут звучат его
слова: "Я - Истина..." "Голову долой!" - кричит султан. И голова Халладжа