"Эндрю Тернбулл. Скотт Фицджеральд ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

третьем лице - Э.Т.) отправился в Буффало, наверное, потому, что там у него
оставался черный спаниель по кличке Великолепный Джо и велосипед, правда,
девчачий. Его поместили в школу при монастыре Святого ангела с условием, что
он будет проводить там лишь половину дня, причем любую по выбору. Он жил в
доме 29 в квартале Ирвинг-Плейс..."
В Ирвинг-Плейсе Фицджеральд провел последующие два года. Это был
квартал с улицами-аллеями - тихая, укромная теплица, будто специально
созданная для взращивания поэтов. Дети играли в мяч в легкой тени деревьев
или стремглав гоняли на самокатах вниз по улице - одной из тех, где булыжник
уже заменили асфальтом. По соседству с Фицджеральдами жил мальчик по имени
Тед Китинг. Когда приходила весна, детям не хватало дня, чтобы растратить
накопившуюся энергию. Тед и Скотт отправлялись спать, обвязав большой палец
ноги тесемкой и выбросив конец ее за окно. Тот, кто первым вставал на
следующее утро, бежал к окну и дергал за тесемку.
Но все же лучшим другом Скотта - из-за их общей привязанности к
театру - стал Гамильтон Венде. Семья Гамильтона была знакома с Фарнамами.
Дастин Фарнам, прославившийся позднее как звезда вестернов, вместе с братом
Вильямом играл в летнем театре Буффало. Каждую субботу Гамильтон доставал
два бесплатных билета в театр "Тэк" и один из них всегда приберегал для
Скотта. Опершись локтями на колени и подперев ладонями подбородок, Скотт не
отрывал глаз от сцены. После спектакля он вместе с Гамильтоном спешил домой,
чтобы разыграть только что увиденное. Скотт обладал поразительной памятью:
он мог без запинки повторить длинные отрывки из прослушанного диалога.
Природа наделила его также актерскими способностями: напялив на голову
наволочку и обвязав шею шарфом матери, он перевоплощался то в турка, то в
пирата, то в галантного кавалера. Реквизит Гамильтона состоял из
алюминиевого меча и пары ковбойских шляп а ля Тедди Рузвельт.[11] С этим
нехитрым гардеробом и с натянутой на бечевку простыней они устраивали
представления для детей округи, не забывая при этом взимать плату за вход.
Венде считал Скотта добрым, предупредительным, веселым и покладистым
другом. Они расходились лишь в вопросах о спорте. После занятий в школе
Венде тянуло играть в бейсбол или регби, в то время как Скотт хотел чтобы
Венде отправился с ним в публичную библиотеку. Домашний ребенок, Фицджеральд
сторонился физических упражнений. Однако слова "маменькин сынок" были бы
слишком резкими для него. "Кажется, в это время, - пишет Скотт в своем
дневнике, - он разбил нос какому-то мальчишке и убежал из школы, придумав
дома в оправдание какую-то отговорку".
Молли редко вмешивалась в дела сына, хотя и вынашивала честолюбивые
планы относительно его будущего. Если он с Гамильтоном отправлялся
куда-нибудь в гости, она наказывала ему не слишком-то прилипать к
Гамильтону, а вращаться среди других детей. Она неоднократно отводила
Гамильтона в сторону и доверительно сообщала ему, что Скотт - потомок
знаменитого Фрэнсиса Скотта Ки. В отношении одежды сына Молли была столь же
щепетильна, как небрежна к своей собственной. Родителей других детей вполне
устраивало местное отделение магазина верхнего платья "Браунинг Кинг".
Костюмы же Скотта фирмы "Итон" выглядели гораздо элегантнее. Можно было
подумать, что их присылали по почте из фешенебельного нью-йоркского "Де
Пинна". Если другие дети носили обычные галстуки, завязанные свободным узлом
с двумя длинными концами, то Скотт щеголял в шелковых галстуках разных
оттенков, в зависимости от цвета рубашек "Итон", причем вывязывались они