"Эндрю Тернбулл. Скотт Фицджеральд ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

всей американской литературы, особенно после второй мировой войны. В
творчестве же самого Фицджеральда это привело к нарастанию трагизма,
получившего наиболее законченное воплощение в романе "Ночь нежна" (1934).
Однако современники писателя были отнюдь не склонны разделять его
трагическое восприятие американской действительности. Начиная с самых
первых, весьма несовершенных его произведений, широкая читательская публика
жаждала видеть в нем лишь певца "века джаза", глашатая тех истин, которые
возвестило молодое поколение, выше всех ценностей поставившее юность,
наслаждение и веселье. Она не желала замечать все сильнее заявлявшей о себе
критической направленности произведений Фицджеральда, все острее
обозначавшейся двузначности его оценок, указывавших на характерный для
окружающего мира губительный разрыв идеального и реального, его открытого
неприятия буржуазной этики. В самом Фицджеральде она стремилась видеть
воплощение собственных идеалов, целиком отождествляя личность писателя и его
героев.
Непонимание со стороны читательской аудитории усугублялось безразличием
критики, оказавшейся неспособной не только понять и по достоинству оценить
произведения Фицджеральда, но даже услышать его. В результате сложилась,
быть может, одна из самых трагических ситуаций в американской литературе
нашего столетия. Писатель, находившийся в расцвете таланта, оказался, по
существу, в полной изоляции и с каждым годом пропасть, отделявшая его от
современников, все углублялась.
"Он являл собой воплощение американской мечты - молодости, красоты,
обеспеченности, раннего успеха - и верил в эти атрибуты так страстно, что
наделял их определенным величием", - пишет в биографии Фицджеральда Эндрю
Тернбулл. Он точно схватил и выразил сущность отношения к писателю, которое
доминировало среди его современников.
Живой человек был превращен в абстракцию, в символ, и массовое сознание
требовало неизменности их полного тождества. Чем более отдалялся писатель в
ходе своего творческого развития от образа, созданного воображением
современников в пору его первых литературных успехов, тем упорнее цеплялись
они за этот символ "воплощенной мечты", тем ожесточеннее навязывали его
Фицджеральду, настаивая, что он не может быть ничем иным, безразличием и
забвением наказывая его за "отступничество" от милого их сердцу идеала.
Справедливости ради надо сказать, что у этого, порожденного
воображением, образа-символа были вместе с тем, в известном смысле,
некоторые объективные основания. Отчасти он восходит к трактованным с
неоправданной расширительностью образам героев ранних произведений писателя.
В какой-то мере дал повод для подобного истолкования сам Фицджеральд, чей
экстравагантный стиль жизни вызывал невольные ассоциации с беззаботными
детьми "века джаза".
Самой, может быть, серьезной причиной этого имевшего трагические
последствия заблуждения было, однако, своеобразие художественного метода
писателя. Фицджеральд выступил первооткрывателем не только в сфере
социального видения и проблематики, но и в области поэтики. Среди крупных
американских писателей XX века он первым начал развивать в своем творчестве
принцип лирической прозы. Тем самым Фицджеральд стал зачинателем одного из
наиболее плодотворно развивавшихся прозаических жанров нашего времени. При
жизни писателя, к сожалению, значение его художественных открытий, сама их
природа были далеко не так ясны, как теперь. Творческие искания Фицджеральда