"Квинт Флоренс Тертуллиан. Апологетик " - читать интересную книгу автора

почтителен к Богу. Перестань верить, что есть другой Бог, и говорить, что и
тот есть Бог, который нуждается в Боге. Если лесть не стыдится лжи, называя
императора Богом, то пусть убоится она по крайней мере несчастия. Преступно
называть императора Богом до его апофеоза.

35

Итак христиане - общественные враги, потому что они не воздают
императорам почестей ни пустых, ни ложных, ни безрассудных, потому что они,
как люди истинной религии, проводят праздники их скорее добросовестно, чем
распутно.
Конечно, великое дело выносить в публичные места кадильницы, очаги и
постели, бражничать по улицам, давать городу безобразный вид шинка, делать
грязь вином, бегать шайками для оскорблений, для бесстыдств, для возбуждения
плотских похотей.
Неужели общественная радость выражается общественным позором? Неужели
то прилично торжественным императорским дням, что другим дням не прилично?
Те, которые соблюдают порядок из уважения к императору, нарушают ли его ради
императора? Разнузданность дурных нравов может ли быть благочестием, и
случай к роскоши может ли считаться уважением? О, мы по справедливости
достойны осуждения!
Ибо почему мы проводим императорские дни целомудренно, трезво и честно?
Почему мы в торжественный день не увешиваем дверей лавровыми венками и не
зажигаем светильников при ясном дневном свете? Почтенное дело облекать свой
дом во время совершения общественного торжества в одежду какого-нибудь
нового публичного дома.
Впрочем и в этом вашем почтении ко второму (императорскому) величию, за
которое нас, христиан, обвиняют во втором безбожии, потому что мы не
совершаем одинаково с вами императорских торжеств так, как совершать не
дозволяет нам ни скромность, ни почтительность, ни целомудрие, и к чему
побуждает скорее желание собственного удовольствия, чем благоразумие, - я
желал бы показать вашу верность и честность, чтобы и отсюда видно было, что
те хуже нас, христиан, которые не хотят считать нас римлянами, но хотят
признавать в нас врагов римских императоров. К самим квиритам, к самому
туземному народу семи холмов я обращаюсь с вопросом: щадил ли римский язык
какого-либо своего императора? Свидетелями этого Тибр и школы зверей. Да,
если бы природа покрыла сердца человеческие какою-либо прозрачною материею
для пропускания света, то чьи сердца не оказались бы испещренными образами
нового и нового императора, заботящегося о раздаче подарков? Это можно было
бы видеть тогда даже в то время, когда кричат: "да умножит тебе Юпитер лета
из наших лет". Христианин не умеет как произносить эти слова, так и желать
нового императора. Но ты говоришь: такова чернь. Хотя чернь, однако,
римская, и никто столько не мучит христиан, как чернь. Другие сословия,
благодаря своему положению, покорны по совести. Из самого сената, от
всадников, из лагеря, из самого дворца не дует ничем враждебным. Но откуда и
Кассии, и Нигры, и Альбины.
Откуда те, которые преследовали императора между двумя лаврами? Откуда
те, которые упражнялись в гимнастике, когда душили его? Откуда те, которые
вооружившись вторгаются во дворец, будучи дерзче Сигериев и Парфениев? Из
римлян, если не ошибаюсь, а, не из христиан. И все они на кануне восстания и