"Антон Тихолоз. Без отца (повесть) " - читать интересную книгу автора

щеку, когда она начинает плакать.
Мать говорит, что вечерами ходит в соседний скверик поболтать со
старухами. Иногда знакомится там с самыми неподходящими людьми.
Привела однажды цыган, прямо в квартиру. Хорошо еще, что я в тот момент
был дома. Из своей комнаты слышал невнятное настойчивое бормотание, от
которого мать вдруг зарыдала. Тогда я ринулся в прихожую, крикнул, чтобы
убирались вон. Они выскочили прежде, чем я успел толком разглядеть их.
Когда уезжал, предупредил мать не водить в квартиру кого попало.
Я был у тебя на могиле. Сдуру выбрал праздничный день, когда по
кладбищу шляются толпы народа, а перед входом длинная вереница продающих
цветы... Ни за что больше не пойду на кладбище в праздник!
Шел и волновался, что не найду твоей могилы. Я ведь только раз проезжал
здесь на похоронном автобусе. Помню, что остановились тогда за поворотом на
кособокой площадке рядом с обрубком старого дерева, от него через заросли
вишневого кустарника вела узкая тропинка.
Долго плутал среди крестов и оград, притиснутых друг к другу, иногда
ногу поставить некуда. Читал надписи. Но они были все не те, не те...
Неподалеку на лавочке сидели, широко расставив ноги, родственники какого-то
усопшего: багровые лица, грубые, громкие голоса. Они видели, как я
беспомощно брожу между могилами, улыбались. Уж они-то точно знают, где лежит
их близкий человек! Со стыда хотелось провалиться сквозь землю...
Наконец увидел: "Тихолоз Павел Иванович", даты, - и почувствовал точно
укол в сердце. Было почему-то больно видеть твое имя написанным вот так, на
могильном кресте. Я машинально поднес ладонь ко лбу и стоял так, пока не
понял, что поза у меня глупая, театральная. Тогда я опустил руку.
У тебя на могиле даже присесть негде - ни скамейки, ни просто пенька.
Глинистая желто-коричневая земля потрескалась, из нее торчат жалкие чашечки
искусственных цветов. Ни намека на могильный холмик.
Ровное, плоское место.
Я помню, как ты ухаживал за могилами своих родителей. Ты ходил на
кладбище каждый год весной, аккуратно на Пасху. Ходил, за исключением
последней твоей весны, когда ты сам был уже скорее на том, чем на этом
свете.
Однажды ты взял меня с собой.
Помню, был неяркий, но теплый день, снег давно стаял, и земля успела
подсохнуть. Мы долго шли пешком по полевым дорогам к небольшому,
расположенному в тихой лесной лощине кладбищу. Я со страхом представлял, как
вот сейчас, за поворотом, откроются первые могилы.
Мне было лет двенадцать тогда. И кладбищ я боялся страшно, так что один
вид скопления разноцветных надгробий вызывал дикий, с замиранием сердца
ужас. Когда, очень редко, приходилось идти мимо кладбища, я весь напрягался,
мне казалось, что одно неосторожное движение, одна только неверная мысль
может вспугнуть тех, кто лежит под спудом земли, и произойдет нечто
непостижимое, страшное. Мне и кошмары-то всегда снились про кладбище - будто
брожу по знакомым, привычным местам, а там, куда ни глянь, везде могилы,
могилы...
В тот день мой страх так и остался где-то в глубине души, не
выплеснувшись наверх. Думаю, это потому, что ты был рядом со мной.
Ты легко нашел могилу, пройдя по какой-то хорошо тебе знакомой тропинке
между надгробий. Постоял немного, глядя сосредоточенно на черный крест. Я не