"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Курс триста двадцать! - командует он.
Разворачиваюсь, смотрю вперед. Разъезд в три колеи. Три товарных поезда.
На крышах вагонов группки солдат и зенитные пулеметы. По путям ползают
зеленые фигурки. От паровозов - дымки и облачками пар. Все тихо, мирно. От
линии фронта далеко. Погода плохая. Кто их найдет? Солдаты лежат на крышах
возле пулеметов.
Налетаем как вихрь. Зеленые фигурки, словно в кино, когда рвется лента,
сначала замирают в неподвижных позах, потом бегут врассыпную, падают,
топчут друг друга.
Целюсь самолетом на средний состав. На меня летит задний вагон с красным
флажком на буфере. Штурман нажимает кнопку бомбосбрасывателя и тут же
кричит:
- Огонь!
А у меня чувство досады: "Ах, черт! Эту команду воздушным стрелкам должен
дать я, командир экипажа".
Самолет вздрагивает - отрываются бомбы. Мелькают вагоны, искаженные ужасом
лица солдат, сидящих на крышах. Громкий треск, словно разрывают полотно,
пороховая гарь - это наши пулеметы, и сзади - глухие удары: бум-бум-бум!..
Упругие воздушные толчки швыряют машину из стороны в сторону. Проносятся
паровозы. Все! Задание выполнено. Разворачиваюсь с набором высоты. Горят
вагоны, клубится дым и что-то рвется, разбрасывая искры.
Штурман дает курс. Ухожу в облака. Выше, выше! Пытаюсь прийти в себя,
разобраться в чувствах и в этой искрометной кутерьме. Был страх? Нет,
пожалуй, не был. Я просто... не успел испугаться. И это все? Все.
Я разочарован. В глубине души. А на поверхность начинает выплывать разный
красивый мусор: "Если посмотреть со стороны, то я вел себя молодцом. Ведь
в нас стреляли. Может, наша жизнь была на волоске".
Ладно, не будем копаться в чувствах. Ведь это мой первый боевой полет, мое
боевое крещение, мое посвящение в "рыцари".
Однако же, черт возьми, что с самолетом? Я уже вывернул до отказа штурвал,
а правую педаль хоть держи обеими ногами. Почему так кренит самолет? И тут
же громко, во всеуслышание награждаю себя вполне заслуженным эпитетом:
- Идиот!
- Что, что? - переспрашивает штурман.
- Нет, ничего. Это я так, про себя. Идет, говорю.
Проверяю догадку. Точно! При взлете, как положено, я включил бензиновые
краны обоих баков: левого и правого крыла. Включил и не проверил,
равномерно ли расходуется в полете горючее. Ну, конечно, в правом 300, а в
левом-1200. Молодец, что и говорить! Шляпа. Сундук с гвоздями. Как же я
теперь буду заходить на посадку. Ведь левый разворот делать опасно - можно
запросто перевернуться в воздухе.
Садимся с прямой в сумерках. Аэродром пустой. Самолетов почти нет. Только
два или три задержались рядом с моей стоянкой. Полк ушел на боевое задание.
Подрулил, выключил моторы. Отстегнул парашют, вылез на крыло. Ну и устал
же я из-за этого крена!
Киндюшов по приставленной лесенке спустился на землю. Я смотрел на него с
уважением. Вот это штурман! Мне бы такого. Молодец, что и говорить. Так
точно вывел на цель!
-Спрыгиваю, подхожу к нему и, не смущаясь тем, что рядом стоят радист со
стрелком, благодарю: