"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Молчать! Что за паника?! Командир знает, что делает!
Это я-то знаю? Ничего я не знаю!..
Оборачиваюсь. Слева - никого. Справа... Ох, вот они! Два черных силуэта,
две торпеды. Носы кверху, сзади - дымки от моторов. Форсируют, нажимают
фашисты.
Бросаю взгляд вперед. Облака ближе. Взгляд назад, и - "мессершмитты"
ближе. Снова ощущаю горечь во рту. Киндюшов сидит в кресле, делает вид,
будто сверяет карту с местностью. Но я знаю - это для меня, чтобы придать
мне спокойствия.
В наушниках слышу, как сопит носом радист. Догадываюсь, возится с
пулеметом, заряжает, вращает башню.
Скашиваю глаза. "Мессершмитты" рядом. Темно-зеленые, с короткими
обрубленными крыльями. На хвостах- свастики, в носах - пушки. Хочу
отвернуться - и не могу. Пушки! А у нас пулеметы...
Неожиданно для себя произношу хриплым голосом:
- Патроны беречь! Раньше времени огонь не открывать!
А в это время в носу у "мессершмиттов" оранжевые вспышки, и прямо на меня
один за другим летят золотые шарики. Отворачиваю самолет, инстинктивно
втягиваю голову в плечи, прижимаюсь к бронеспинке сиденья. В ту же минуту
влетаю в облака. У-ф-фф!
По груди, по рукам и ногам течет волна радости. Ушел! Остались фашисты с
носом!
Только тут я пришел в себя. Вот она - та самая деталь, которую я прохлопал
ушами: облака! Что сказал комиссар? Я вспомнил его слова. Он сказал: "И
погодка как раз подходящая". Эх, шляпа я, шляпа! Впрочем, почему я
недоволен? Все идет отлично. Если и струхнул немножко, так об этом же
никто не знает.
Самолет летит по заданному курсу. Градус в градус. Это трудно - так точно
держать курс в облаках. Но я держу.
Прошло минут двадцать. Чувствую - машина кренится влево. Или это мне так
кажется? На секунду отпускаю штурвал и педали. Нет, кренится, да еще как!
Что за новость? Когда мы взлетели, этого не было.
- Скоро цель, - говорит штурман.-Снижаться будем как - сразу или
постепенно?
Я могу сразу, могу и постепенно. Но мне хочется проверить штурмана и
одновременно показать свое умение в слепом полете снижаться с заданной
скоростью.
- Лучше постепенно, - говорю я. - Сколько метров в секунду надо терять?
Киндюшов хватается за линейку. Хлоп - готово!
- Полтора метра в секунду,
"Ишь ты - полтора. Хитрец. Испытываешь? Давай-давай".
Сбавляю обороты моторам. Устанавливаю скорость снижения полтора метра в
секунду. Ни больше ни меньше.
Самолет кренит все сильней и сильней. Просто терпения нет никакого. И что
за причина? Я уже устал держать правую педаль и выкручивать штурвал.
Снижаемся. Мелькает мысль: "Вот выйдем из облаков, а "мессершмитты" тут
как тут!"
Но облачность толстая, почти до самой земли. Выныриваем. Высота сто
пятьдесят метров. Под нами лес, река, за рекой железная дорога. Штурман
вскакивает, становится на колени.