"Юрий Тихонов. Третий выстрел (Искатель 1984, № 1) " - читать интересную книгу автора

проговорил:
- Я не думал их убивать. Понимаете - не думал. Они сами толкнули меня
на это. Они главные виновники. Когда я пришел работать на завод, был чист
как стеклышко. Знали бы вы, как эти два приятеля опутывали меня, заставляя
выполнять их волю.
- Знаю. Сытов рассказал. Они задержали вас как-то на проходной со
спрятанным изделием, но отпустили.
Арестованный побагровел.
- Лучше бы тогда меня накрыли, - тихо произнес он. - Может, не сидел бы
тут. Коробко тогда предложил работать сообща. Ну я и согласился - куда
деваться. Они мне указали люден в цехе, на которых можно положиться, и
рассказали, как организовать сбыт. Все шло гладко, пока милиция не
пронюхала. Как-то они пригласили меня на квартиру Сытова, и Коробко сказал,
что милиция напала на мой след. А Сытов стал утешать: "Не волнуйся, -
говорит, - больше двух лет не дадут, а вернешься - двадцать пять кусков
твои. II жену с ребенком не оставим, помогать будем и тебе посылочку
пошлем". Поверил я им, подумал: чем мне лучше будет, если они подельниками
пойдут? Считал, два года - тьфу. А вышло восемь. После драки-то чего
кулаками махать! Поначалу они действительно и семье помогали, и мне кое-что
подбрасывали. Потом перестали. Л от жены я развод получил, уехала она
куда-то с сыном. Вот и взяло меня озлобление: я на тюремной баланде, а эти
пауки живут себе припеваючи...
Сусло с яростью скрипнул зубами. Па щеках у него заходили желваки.
- Освободился - и сразу в Боровск. Смотрю, а Коробко и след простыл. Я
к Сытову. "Давай, - говорю - деньги, мои двадцать пять кусков". А гад этот
клянется и божится, что денег у него нет, и бросил мне рублей пятьсот. Я за
горло его взял и свое требую, а он на колени бух: "Нет у меня денег, пощади,
возьми что есть, все Коробко забрал, да и смылся". Поверил ему, отпустил.
"Где, - спрашиваю, - Коробко"? - "В какой-то Новоспасск уехал".
Подался я тогда к дружку Кольке Грибову - вместе срок отбывали. Колька
мне шкатулку ту самую и подарил, с тремя пушками. Где он ее взял, не знаю.
Поехал я, значит, за своими деньгами. Узнал в адресном бюро адрес Коробко и
к нему. Убивать его я не собирался, а пушку с собой взял для острастки -
мужик он здоровый, со мной одной рукой справится. Сначала он не признал
меня, потом повел в сад - там у него стол стоял и скамейки. Принес из дома
бутыль домашнего вина, два стакана. "Совесть-то у тебя есть? - спрашиваю. -
Восемь лет я из-за вас отбухал, без семьи остался, а где твои обещания?
Отдай двадцать пять кусков". Он взбеленился, морда его мясистая стала как
свекла. "Учитывая бедственное твое положение, тысчонку подкину и то позже".
Вскипело во мне все. Вскочил я, сжал в кармане пистолет, кричу: "Отдай
добром мои деньги, не то!.." А Коробко поднялся как медведь и зарычал: "Я
тебя сейчас как котенка задавлю". И вот тут сам не знаю, как получилось. Не
хотел убивать, а выстрелил. Опомнился, а он готов. Сел рядом, думаю: все,
вышка мне теперь. Потом пришел в себя. Кругом тишина. Гильзу выбросило прямо
на стол. Я взял ее и свой стакан - отпечатки-то остались - и бегом на
вокзал. Год колесил по стране, ночами не спал. Потом подался опять к Кольке
Грибову. Болел он сильно. О случившемся промолчал, да и он не из любопытных.
Тут мысль ко мне пришла: если помрет, взять Колькин паспорт. И дождался,
похоронил дружка. Аккуратненько фотографию переклеил, год рождения одной
черточкой изменил, и стал я с той поры Грибовым. Года полтора пожил