"Василий Тихов. О том, как дедушка Карпа колдуном был ("Страшные сказки")" - читать интересную книгу автора

- Еретник, - говорит, - ты, Гриша, созлый. Анафема проклятая!
А тот уж ничего не отвечал, улыбался только странной своей улыбкой.
Но дед тогда этого не ведал. Взбодрился, на Гришу глядя. Ничего
страшного, наоборот, вон он какой просветлённый вышел. За ружьё крепко
взялся - охотник ведь был, крестом зарядил - да и в баню. А там не то
мылом, не то ладаном пахнет, может, и берёзовый дух стоял, дед уж этого
не упомнит. Жутко опять стало, но пересилил себя, пальнул. Стены банные
закачались, на каменку ровно кровью брызнули - пар солоноватый прошёл, и
жаром страшным потянуло так, что камни стали потрескивать. Чует дед: не
один он стоит, хотя и не видать никого. Появилась тут собака огненная -
сначала махонькая, потом всё больше и больше, уж и на полке не
помещается. Искрами брызжет, а на что похожа - и не углядишь, лик её
убегает куда-то. Пасть, однако, расщеперила, а с губы слюна каплет, пол
земляной чуть не до камня прожигает. В этакую страсть-то прыгать! Зубища,
как косари, по ним кровь чёрная бежит... Дальше дед никогда и не
рассказывал. Очнулся, говорит, в той же бане, у столба. Чует: кто-то его
за пятки щиплет - лебедь белая старается. И тоже ведь в пасти у ей зубья
торчат. Понял дед, что ещё испытание предстоит. И взаправду, лебедь пасть
свою расщеперила: полезай, мол! Полез и - вот диво - оказался за дверью
дубовой в казённом каком-то помещении. Там всё столы, столы понаставлены
и юркие какие-то бегают. Стали они его от одного к другому подпихивать,
пока разобрались, зачем мужик пожаловал. У деда уж и голова кругом пошла.
Спрашивают они:
- Тебе сколько?
- Да чего?
- А за чем пришёл.
- А-а, вон чего... Да мне одного мужика спортить, больше не надобно.
- Ишь ты какой! Мы меньше трёх и не даём.
Насилу уломал их Карпа - одного посулили. Тут опять закрутило его,
заметелило, под зад коленом поддали - дед в дверь и вылетел. Глядит:
опять в бане. А в окошко уже и утро видать. Стряхнул дед пыль с колен -
и за дверь. Идёт, а за ним парнишечка-углашек увязался какой-то
незнакомый. Бежит вприпрыжку и канючит, ну, совсем как дитё малое:
- Дяденька, дай работу, дай работу!
- Да какую ж я тебе, такому углану, работу дам?
- А вона, коров на выпас гонют, хоть одну спорть.
Колдуны-то, они, вишь, поначалу скотину портят, кошку там, собаку ли,
уж потом на людей переходят. Тогда от них самое зло большое и идёт.
Ну, делать нечего, пришлось деду за корову взяться, сам и не знает,
как такое получилось. Спортил он корову, а тут ещё парнишечка откуда-то
взялся, тоже за ним поспевает. Бегут и оба в голос блажат:
- Дяденька, давай работу! Дяденька, давай работу!
А время-то сенокосное было - самая пора. Привёл их дед на двор -
литовки наладил - и айда на покосы. Идут по улице, а Карпа удивляется:
хоть и двое их, парнишков, однако никто их не замечает. Ну ладно, пришли,
весь день пластались, косами махали, а парнишечки всё не унимаются,
работу просят. По дороге опять же кошку спортили, ан третий углан
откуда-то взялся. А потом, говорит, чем дальше, тем больше. Поутру на
покос пришёл, а трава-то даже и не примята там, где биси-то косили.
Парнишечки биси и есть. Ни травника не ворохнулась, всё - как было,