"Антти Тимонен, Константин Еремеев. Озеро шумит (Рассказы карело-финских писателей) " - читать интересную книгу автора

Разрешите отдыхать?
- Валяй! Разговаривать, вижу, много любишь, Петров!
Маркелов чувствовал себя неправым и оттого еще больше раздражался. Надо
бы нырнуть за брезент, в закуток взводного, но такого еще не бывало, чтобы
последнее слово оставалось не за ним. И старшина угрюмо следил, как Петров
неторопливо снимал плащ, шинель, оглаживал белесый чуб, предварительно
плюнув в пятерню. Затем он прошел к печке, что-то рассматривал на дремлющем
дневальном, принес оттуда коптилку. "Вот тип, - изумился Маркелов, - ведь
без спросу!"
- На дневальном валенки, товарищ старшина! Ротный вам говорил...
Это было уже слишком.
- Ротный не говорил, а приказывал, товарищ Петров! Утром вы все
получите, что вам положено.
Петров приподнял "катюшу", посмотрел на старшину и сжал губы:
- Есть, товарищ старшина!
Поставив коптилку на нары, солдат рывком хватил свой "сидор"
("Великоват для "голодного запасника", - отметил Маркелов), выкопал из него
моток немецкого телефонного кабеля, шило, мигом свернул с ног обмотки и,
сняв ботинки, старательно, очень уж старательно, стал кропать их. Старшина
видел, как предупреждающе в бок тычут Петрова друзья, но он, не отзываясь,
продолжал чинить обутку. Маркелов нырнул за занавес.
Здесь его заботами младшему лейтенанту Беркало был создан кой-какой
уют: на деревянный, из жердей, топчан положена солома с хвоей, поверх -
шинельного сукна старое одеяло. На стене - натуральная семилинейная
керосиновая лампа, только без стекла. И даже столик устроен из снарядных
ящиков. На нем лежали книги, о которых Маркелов до войны и слыхом не слыхал:
толстые, в серьезных обложках. Беркало войну встретил
студентом-первокурсником и, как подозревал Маркелов, все эти Руссо и
Кампанеллы служили ему вовсе пока не для приращения знаний, а для пускания
пыли в глаза девчонкам из полковой санчасти. Иначе для чего же волочить за
собой полпуда книг на фронт? Чтобы Беркало хоть раз читал их - не видно
было.
Между прочим, Маркелов потому находился тут, что замещал временно
взводного, а так его резиденция в первой роте. Беркало крупно не повезло -
попал в полковой лазарет. И с чем? Стыдно сказать, чирьи замучили!
Интересно, как с таким "ранением" он выглядит там в глазах военфельдшера
Лары - тоже бывшей студентки, в которую, Маркелов это знал, Беркало был
безумно влюблен.
Маркелов взвеселился, но за перегородкой не спали, слышен был голос
дневального и чей-то негромкий смех. И вдруг в землянке заиграла губная
гармошка. Правда, чуть слышно, правда, мелодию "Коробейников", но за
брезентом играла немецкая гармошка! Маркелов отступал с боями от Вильнюса и
почти до Москвы, два раза был в окружении, ему ли не узнать эти звуки, от
которых он сразу свирепел! Старшина вышел из своего угла.
Вокруг запасников сидело уже с десяток солдат взвода, почти все
растрепанные спросонья. Играл, как и предполагал Маркелов, этот рядовой
Петров. Закрыв глаза, он водил под своим крюком-носом никелированный пенал,
перебирал сухими пальцами. Гармошка визгливо выводила русскую песню.
Маркелов рявкнул:
- Отбой был? Что это у вас, Петров?