"Джеймс Типтри-младший. Мимолетный привкус бытия" - читать интересную книгу автора

игровая комната.
- Подбираете себе будущее семейство? - Эрон восхищен дальновидностью и
самоуверенностью верзилы. Настоящий монарх!
- Это планы на отдаленное будущее. - Он пристально смотрит на Эрона. -
Сначала нужно встать на ноги. У вас будут другие интересы, поэтому третьей я
числю Соланж.
- Соли? - Эрон контролирует свои лицевые мускулы. - Но вы хотя бы?.. А
что она? Рэй, впереди целых два года! Возможно, мы вообще не...
- Об этом не беспокойтесь док. Считайте, что я вас предупредил. Можете
использовать оставшееся время, чтобы научить Соланж, как действовать, когда
родятся дети.
- Дети... - У Эрона идет кругом голова. Слово "дети" не звучало на
"Кентавре" уже много лет.
- Возможно, вам самому тоже пора задуматься о будущем. Это никогда не
бывает преждевременным.
- Хорошая мысль, Рэй.
Эрон выбирается из залитых светом джунглей, надеясь, что его улыбка
выражает профессиональную уверенность в выздоровлении пациента, а гнев
проигравшего, чью женщину только что уволок более сильный. Соли,
единственная отрада! Впрочем, впереди еще долгих два года. За это время; он
придумает, как поступить. Или все предрешено заранее?
Перед его мысленным взором встает дурацкая картина: он и Бустаменте
дерутся посреди поля гигантских подсолнухов.
Эрон подходит к двери капитана Йелластона. Сейчас он встретит лидерство
в более абстрактной форме.
- Входите, Эрон. - Йелластон сидит за столиком и обрабатывает ногти.
Взгляд его совершенно нейтрален. Старый пройдоха знает, что такое выдержка.
- Ваша речь задела нужные струны, сэр, - учтиво произносит Эрон.
- Это не надолго. - Йелластон улыбается. Поразительно теплая, почти
отеческая улыбка на усталом лице англосакса. Он убирает пилку. - Если вы не
торопитесь, мы с вами обсудим пару вопросов.
Эрон садится. У Йелластона снова прорезался лицевой тик - единственное
свидетельство давнего сражения с самим собой. Йелластон наделен просто
нечеловеческой работоспособностью, не взирая на усиливающееся поражение
центральной нервной системы. Эрон навсегда запомнил день, когда "Кентавр"
официально прошел орбиту Плутона. Вечером его вызвал Йелластон и без всяких
предисловий сообщил: "Доктор, у меня привычка ежевечерне принимать по шесть
унций спиртного. Я придерживался этого правила всю жизнь. В этом полете я
сокращаю дозу до четырех унций. Ваша задача - обеспечить мне мою норму". Не
веря своим ушам, Эрон, заикаясь, спросил, как капитану удалось выдержать
весь проверочный год. "Воздерживался", - сказав это, Йелластон помрачнел,
выражение его глаз испугало Эрона. - "Если вас заботит успех нашего полета,
доктор, то делайте так, как я прошу".
Нарушив свой профессиональный долг, Эрон согласился. Почему? Он не
перестает спрашивать себя об этом. Ему известны все клички демонов, которых
ежевечерне истребляет капитан. Раздражение, страх, паника - чувства, которым
не место в капитанской душе. Впрочем, Эрон подозревает, что на самом деле
Йелластон ведет сражение с совсем другим демоном. Имя ему - время, и от него
не придумано противоядий. Йелластон представляется ему старой крепостью,
устоявшей благодаря колдовским ритуалам. Возможно, демон уже умерщвлен, но