"Евгений Максимович Титаренко. На маленьком кусочке Вселенной " - читать интересную книгу автора

небольшой деревянный сундук в углу со старинным певучим замком... Только
столик был новым. Раньше стоял обыкновенный, вроде как в кухне, а дядя Митя
сколотил настоящий, письменный, с тумбочкой. И хорошо было все заново
пересматривать, перекладывать, наводя порядок в четырех выдвижных ящичках:
открытки - к открыткам, цветные картинки из прошлогоднего журнала "Огонек" -
отдельно, а тряпичную куклу с одним выцветшим глазом - поближе. Это
талисман. Когда-то Ксана играла ею, но уже не помнит когда.
- Уроки сделала? - спросила мать из горницы.
- Нам на завтра ничего не надо, - ответила Ксана и, помедлив немножко,
вышла в горницу. - Ма... - Подергала себя за кончик косы. - Ма, если мне
щеночка принесут, овчарочку, можно?
- Это еще к чему?
- Так...
- А ухаживать кто будет? Ты? Знаю я, как вы ухаживаете. Мне ж на шею и
сунешь еще одно добро! Без щеночков хватает...
Мать говорила еще что-то, но Ксана уже не слышала ее, потому что
тихонько вышла и опять села на завалинку.

Стемнело. Один за другим пробились в небе огоньки звезд. И наметился
Млечный Путь.
- Что домой не идешь? - спросила через окно мать.
- Посижу... - ответила Ксана, не оборачиваясь.
Подходила ненадолго Ритка. Где-то она видела Димку на велосипеде,
похвалилась, что сунула ему в парту записку. Зря только подписи не
поставила... Ритка ушла, а Ксана сидела и сидела в темноте на завалинке,
хотя звездное небо уже переливалось из края в край и где-то за парком
медленно всходила луна.
Как-то сразу и потому неожиданно от Холмогор взлетела в темноту песня.
Может, кто клубный динамик вынес на улицу, а может, Анюта Колчина затянула -
голос у нее на всю область:

Липа вековая за рекой шумит,
Песня удалая далеко летит..

Ксана вспомнила, что напрасно Валерка будет доставать щеночка, и ей
захотелось плакать.
Опершись головой о бревенчатый сруб, чтобы сдержать слезы, подняла лицо
к небу.
От парка ночная свежесть доносила запах сосновой хвои. Протяжная песня
зарождалась и существовала теперь как бы сама по себе: над Шахтами,
Ермолаевкой, Холмогорами, над лесом...

Но все миновало, и я под венцом,
Молодца сковали золотым кольцом

Ксана слушала и глядела вверх, в сверкающую черную глубину.
То было время, когда еще не бороздили космос творения рук человеческих
и каждый мелькнувший огонек в небе был всего лишь падающей звездой.
Такое недавнее и такое далекое время.