"Александр Титов. Последняя загадка Тунгусского метеорита" - читать интересную книгу автора

В одно прекрасное время Ялта кончилась. Наш караван, или, вернее,
табор, выехал из лабиринта тесных улиц на просторную дорогу, которая
стелилась вдоль края долины. Далеко внизу извивалась река, а на
противоположном берегу потихоньку начали подниматься горы - сначала просто
поросшие травой холмы, потом скалы, обрывы и таинственные входы в долины,
поросшие густым кустарником. Наши две машины ехали во главе каравана,
сначала машина Хозяина, потом моя, и скоро я с удивлением заметил, что
передняя машина набирает скорость, насколько это было возможно на очень
плохой дороге, а мой водитель старается не отставать. Дорога поднималась
все круче, становилась все уже, долина превратилась в глубокое ущелье, а
скалы на той стороне громоздились, казалось, до самых снежных вершин.
Порядок был всегда одинаков: более мобильный отряд на двух машинах,
включающий основной состав экспедиции, двигался согласно своему графику,
обоз, состоящий частично из индийцев - согласно своему. В пути были
назначены пункты, где обе части экспедиции соединялись, и тогда делалась
остановка на несколько дней. Мы уже перевалили первую цепь Гималаев,
побывали в нескольких храмах и монастырях. Хозяин вел какие-то переговоры
с английскими властями, и продвижению никто не мешал. Измерения мы начали
позже, когда экспедиция проникла глубже в горы, и цепи вершин стали
окрашиваться по утрам и вечерам в огненный, ярко-оранжевый цвет. При этом
в долинах еще было темно, а более высокие, но не покрытые снегом горы
имели мрачный серо-фиолетовый оттенок, а когда солнце поднималось выше,
горы окрашивались во все цвета: желтый, белый, коричневый и зеленый, и над
всем продолжали царить огненные вершины, цвет которых днем становился
ярко-белым на синем фоне неба. Вся эта попугайная раскраска была для меня
новостью, раньше я думал, что камни бывают только серых и коричневых
цветов. Когда мы начали измерения, у меня появился помощник. Помощника
звали Шин или что-то в этом роде. Имя его произносится немного не так,
однако точно я записать его не смогу, да и "шин" мне привычнее, это
название буквы древнего языка. Его взяли из монастыря Нанганарбат. Он
хотел совершить паломничество, как он говорил, на север, и мы сделали
порядочный крюк на двух машинах, чтобы заехать в этот монастырь. Хотя Шин
ходил в какой-то короткой рубашке, но он знал английский язык и, казалось,
вполне осмысленно воспринимал мои объяснения работы приборов. Мы измеряли
флуктуации электрического поля, и возни с приборами было порядочно. Надо
было таскать их с собой по горам в строго определенном положении, и иногда
мне казалось, что носить традиционную палочку или проволочку куда легче.
После небольшого обучения Шин стал заправским лозоходцем и уже без труда
находил с помощью куска проволоки спрятанные мной металлические предметы и
подземные ручейки. Конечно, приборы были много, много точнее, и в этом
была вся разница. Шин был очень доволен и называл это занятие "йога",
прибавляя впереди труднопроизносимое слово. Докладываю, что у Хозяина не
было никакой карты, а была только неизвестного для меня происхождения
уверенность, что этот Шин знает место. Как-то я прямо спросил у Шина, не
Шамбалу ли мы ищем, на что он ответил по-английски: "Of course, that's for
all". Иногда мне казалось, что он знает даже иврит. Один из членов
экспедиции недурно играл на гитаре, и мы частенько слушали гималайскими
вечерами провинциальные российские мелодии. В один из таких вечеров Шин
спросил: "The light is to be found or is to be created from the light?" Я