"Александр Титов. Последняя загадка Тунгусского метеорита" - читать интересную книгу автора

местности, совсем как насыпь европейской железной дороги. Пыль стояла не
только над дорогой, но и над зелеными полями, и над реками, и везде среди
зелени блестела вода, и везде виднелись наклоненные спины работников на
полях. Теплый пыльный ветер дул с севера, и сначала мы наглухо закрыли все
окна машины, но это не помогло, и потом мы, наоборот, открыли все, что
только можно, и стало легче дышать и смотреть по сторонам. Все эти долгие
часы езды от Бомбея до Дели мой водитель потел, пробираясь среди коровьих
стад, а я наслаждался бездельем, пейзажем, а иногда видом красивых женщин
за окном, на время как бы забыв о стоящей передо мной задаче. Когда Дели
остался позади, тучные поля кончились, дорога стала каменистой, а за
окнами пошли пески, камни и невысокие холмы. Северный ветер стал сильнее и
прохладнее, но все равно было гораздо жарче, чем у нас. Еще несколько
часов, и мы у цели: Химачал Прадеш, город Шимла.



48

Здесь должна была состояться встреча с Хозяином, которого я не видел
уже несколько лет. Как минимум нужно было сохранить уровень доверия,
бывший между нами раньше, хотя бы только это. Все в экспедиции называли
его по-русски: Николай Константинович, а я буду и дальше называть его
коротко: Хозяин. Теперь он носил черную шапочку вроде тюбетейки, седых
волос на голове у него прибавилось, некоторые движения стали степенными,
важными, а некоторые остались быстрыми и точными, как осталась розовой и
свежей его физиономия. Хозяин никогда не походил на пророка или
кабинетного ученого, да и вообще на ученого - по-моему, он больше всего
был похож на американского золотоискателя. Позади у него осталось много
бурных событий, был уже и собственный музей-небоскреб в Америке, богатство
и разорение, и бог знает что еще. Терпение мое было вознаграждено - имея,
по-видимому, в Америке другие варианты, он все же вспомнил именно обо мне.
И я убедился, что самое главное в моей профессии - терпение. С самой
юности я подсознательно хотел переменить судьбу, а здесь я понял, что
судьба переменилась не теперь, под пальмами, а тогда, в самом начале, в
обстановке самой что ни есть канцелярской. Сейчас Хозяин спешил, временные
комнаты были сняты в паршивой гостинице, все время заходили и выходили
какие-то люди, паковались мешки, таскалась провизия, и было забавно
наблюдать, как мешки таскали двое, один из которых был одет во вполне
русские сапоги и поддевку, а другой босиком и в набедренной повязке.
Хозяин вышел ко мне навстречу, поздоровался и попросил показать мой багаж.
Ящики мы не стали открывать и пошли опять наверх, но Хозяин ни с кем уже
не стал говорить, а привел меня в маленькую прохладную комнату и предложил
- не кофе, как ЕПБ, а большой стакан чистой холодной воды, и стал
рассказывать о плане экспедиции, обсуждая со мной подробно места и даты,
погоду и визиты. ЕПБ, Англия, Америка, картины и идеи сначала мешали мне
говорить, но потом я понял, что этот город, в сущности, похож на Ялту.



49