"Александр Титов. Никиша (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вместо игрушки.
Мимо палисадника бредет Никиша.
- Дед, возьми котенка! - окликает мать.
- Зачем он мине? - отвечает бывший дезертир. - Я в гости к Сапрону иду.
Я ведь спас его от смерти, я тоже воевал!..
- Не якай!.. - сердится мать. - Надоели твои истории... Возьми лучше
котенка.
Никиша останавливается, берет на руки полосатого Тиграшку. Узнав, как
его зовут, говорит:
- Надо было назвать его правильно - Тигр! Танк был такой.
Изобретатель Хвердинанд Порше - я в книге об ем читал. Он в своем танке
погиб во время испытательного боя.
- Пошел ты со своим танком куда подальше... Берешь котенка или нет?
- Нет, я к Сапрону иду, самогонку пить. Он из школы ноня пришел дюже
разволнованный. Плача. Пригласил мине самогонку пить. Авось успокоимси...
- Лучше бы я их закопала! - в сердцах восклицает мать. - Пока слепые,
надо закапывать...
Никиша грозит матери бледным трясущимся пальцем - никого нельзя в землю
неволей пхать!..
- Вы же с Сапроном обычно Девятого мая напиваетесь... - говорит мать.
- А сегодня, значит, приспичило?
- В мае сама собою, а ноня ишшо... - бормочет дезертир. - Сапрон в
школе девушку повешенную видел и дюже расстроилси. По чуток выпьем, о войне
побалакаем...
Дезертир весело машет руками. На фоне неба с редкими облачками он
кажется чуть ли не великаном. Котята испуганно смотрят на старика,
стиснувшего Тиграшку, жмутся к Мите. Мальчик наклоняется, гладит пушистые,
нагретые солнцем спинки. Из-за сарая выходит кошка, круглые глаза ее сердито
смотрят на старика. Никиша торопливо отпускает Тиграшку на траву, идет по
тропинке, где в зарослях виднеется дом Сапрона.

ПОБЕДИТЕЛЬ

Два старика сидят за столом. Один седой, великанского роста, другой
маленький, лысый, почти карлик - ноги свешиваются с табурета.
Сапрон отдыхает после похода в школу. Стадо гоняет подменный пастух.
Наклонив отяжелевшую голову, ветеран вспоминал, как в мае сорок пятого
шел по Берлину вслед за полевой кухней, к которой был прикреплен в качестве
помощника повара. Лошадь Маня везла на колесах походную кухню, в котле на
ходу варилась пища, из маленькой трубы вился дымок. Маня вздымала раненые, в
шрамах, бока, тюкала по брусчатке стертыми подковами, высекающими искры.
Привыкшая к грунтовым дорогам, лошадь оскользалась на выпуклых камнях
мостовой и, как пьяная, заваливалась набок, выворачивая с хрустом оглобли.
Повар, сидевший на облучке, надувался всем своим красным лицом, рот его
недоуменно приоткрывался, жидкие усы еще сильнее отвисали.
Сапрон, шедший рядом, поддерживал оглоблю, устанавливая лошадь в
походное положение. Маня любила Сапрона. Он косил для нее по иноземным
опушкам сено, подкармливал хлебом из пайка. Маня с благодарностью
поглядывала на него слезящимся раненым глазом, из которого недавно вынули
осколок. Глаз ослеп, повару приходилось подправлять движение животного - он