"Владислав Андреевич Титов. Ковыль - трава степная " - читать интересную книгу автора

дочь оставил. - Он горько усмехнулся. - Как дезертир явлюсь в родной дом.
Черт бы побрал такую жизнь! Все вверх тормашками! Никогда еще не ходил по
этой дороге в таком гадком настроении. Разве только в тот вечер, когда она
уехала в Сибирь. Наташка... Что же произошло у нас с тобой? Не любим друг
друга? Наверное, так... Неужели наше счастье на других дорогах, а мы хотим
присвоить чужое? Люди всегда находят то, чего не ищут. Им только кажется,
что нашли то, что искали, нашли свое счастье, а потом оказывается - это
тень от счастья, обман. Перо из хвоста павлина. И слиш" ком поздно
обнаруживаю это. Вот так и у нас с тобой, Наташка".
Улица кончилась. Проселочная дорога вильнула вправо и затерялась среди
примятого ковыля. Слева чернел пар, справа в бледном лунном свете лежала
степь. Тихая, безмолвная, без конца и края. Голубовато-белыми плесами
отсвечивали солончаки, черным пятном маячило вдали болото. Пахло
свежевспаханным паром и донником. Вдали, у болота, протяжно вскрикнул
чибис, потом еще - и затих. Над степью висели звезды, ядреные, немигающие.
Кудряшов прошел несколько шагов и остановился.
Ему показалось, что музыка явилась сверху, от звезд, ударила по
ковылю, и покатилась по степи, и застонала, и закружилась тихими звуками.
Счастье юношеских мечтаний, ра" дость встречи с родными местами и боль от
чего-то неудавшегося, не так устроенного разом обрушились на Кудряшова,
захлестнули его и смяли. Чемодан выпал из рук. Евгений медленно опустился
на колени, ничком ткнулся в траву.
Луну застилали тучи. Она краснела и клонилась к закату. От легкого
ветра шуршал сухой татарник, к запаху донника примешивался горький запах
полыни.
Яма у болота заросла бурьяном. КудряЛЬв пошарил по склону руками и
отыскал тайник. Разрыть сразу не решился. Сел, закурил и только потом
разгреб землю. Консервная банка оказалась на месте. Евгений попытался ее
открыть, но она треснула, как высохшая скорлупа, и развалилась. На колени
упала полуистлевшая бумага, спички, комочки слипшегося та" бака. Дрожащими
руками Кудряшов собрал табак, вырвал из блокнота лист бумаги, торопливо
свернул цигарку. Прикурил ее от сигареты и жадно затянулся. Затрещала
жестяная ржавчина, язык щипнул едкий, прогорклый дым. Евгений отбросил
самокрутку, медленно поднялся и зашагал дальше.
"Куплю стакан табаку и в новой банке там же спрячу", - подумал он и
неожиданно почувствовал облегчение. Перекинул из руки в руку чемодан и
прибавил шаг. Над степью, как над огромной холкой вороного коня, дугой
изгибался Млечный Путь. Серебряными колокольчиками на дуге мерцали звезды и
молчали, боясь спугнуть чуткий сон летней ночи. Над Волчьим логом висел
опрокинувшийся ковш Большой Медведицы и лил на землю предутреннюю прохладу.
За логом, у болота, сонно журчал родник. Евгений зачерпнул пригоршней
воду и напился. Наташке нравился этот род-иик. Тогда, в свой единственный
приезд сюда, она стояла вот тут, хохотала и брызгалась студеной водой.
Он ясно представил ее себе: чуть-чуть прищуренные голубые глаза,
влажные нервные губы, на правой щеке дрожит родинка.
- Женька, да у вас тут рай! Воздух хоть ножом режь! Вода как нектар!
- А ты пробовала его? - без улыбки спросил Евгений.
- Чего?
- Нектар.
- Нет, - удивленно ответила Наташа.