"Владислав Андреевич Титов. Ковыль - трава степная " - читать интересную книгу автора

Он знал, сейчас она обиженно замолчит, прогонит с лица улыбку: опять
он не понял или не хочет понимать.
Знал, что обидится, и вот почему-то одернул, спустил с неба на землю.
Может быть, оттого, что все это напоминала плохую актерскую игру. А может,
оттого, что слова здесь, в степи, звучали фальшиво. Они были просто не
нужны.
Кудряшов умылся и сел у родника. Впереди был памятник Чайке. Глубокой
канавкой вырезанный в земле контур звезды и в центре слово "ЧАЙКА". О своем
памятнике он рассказывал Наташе, но что-то удерживало показать его ей, хотя
в прошлый приезд сюда она настойчиво просила об этом. Почему он не открыл
жене свое самое сокровенное место? Евгений и сам не мог тЛком ответить на
этот вопрос.
Пожалуй, это была его первая тайна от жены. Первая, но не последняя...
С каждым годом их становилось все больше. Он не хотел этого, но так
получалось. Некоторые из них касались денег, и от этого каждый раз на душе
было гадко, будто обворовывал близкого, обворовывал подло и предательски.
Тайны не всегда оставались тайнами. И когда они раскрывались, в семье
случались неприятные объяснения. Первый такой разговор произошел в тот год,
когда родилась Л годочка.
Строительный участок, на котором работал Евгений, был одним из первых
в управлении. И молодой, но знающий дело, энергичный инженер Евгений
Кудряшов очень скоро пришелся по душе как рабочим, так и начальству. Дела в
бригадах спорились, и огромный цех будущего химкомбината рос как на
дрожжах. К зарплате прибавлялась ежемесячная премия, и Наташа радовалась:
- Если у тебя дела и дальше так пойдут, то через полгодика мы купим
новую мебель!
Евгений не возражал. Новую так новую! Хотя не мог понять, зачем надо
покупать непременно новую, если и эта не так уж стара и плоха.
- Следующую премию всю отложим на книжку! - тоном, не допускающим
возражений, говорила жена. Глаза ее щурились, начинали жадно блестеть,
ноздри раздувались. - Ты видел у Черепивских немецкий гарнитур? -
спрашивала Наташа. Он не успевал ответить. - Трюмо мы поставим вот тут,
"хельгу"...
Евгений видел: жена меняется на глазах. Становится совсем иной,
непохожей на ту, прежнюю, чистую, щедрую, с душой, открытой для добра. Но
серьезного значения этому не придавал и втайне думал: наверное, все молодые
матери ведут себя так. Прижимался щекой к нежным, теплым ручонкам дочери и
забывал обо всем на свете, прощал все своей Наташке. А первый гром грянул
тут же...
Над Волчьим логом небо сохой пропахал метеорит. Рядом с Евгением от
испуга громко пискнул суслик и зашуршал травой, удирая к своей норе. Ночь
съежилась и потемнела...
Общее собрание строительного управления было шумным и коротким.
Соседний участок работает из рук вон плохо, тормозит строительство всего
химкомбината. Строительные материалы там не берегут, организация труда
отвратительная, дисциплина не лучше. На участке завелись хапуги и пьяницы.
Речи звучали отрывисто и зло.
Красный от возмущения, на трибуну поднялся Кудряшов. Гневно говорил о
людях, кто свои интересы противопоставил государственным, о том, что соседи
не дорожат высоким званием строителя и, хуже того, позорят его.