"Салчак Тока. Слово арата (Автобиографический роман-трилогия) " - читать интересную книгу автора

Вдруг залаяли деревенские собаки. По улице ехали два казака. Все
повернулись в их сторону.
Илья Дутликов, деревенский староста, побежал им навстречу.
- Новобранцы готовы к отправке, - с трудом, глотая слова от волнения,
доложил он казакам и поклонился.
Казаки, не оглянувшись на него, подъехали к толпе. Они не поздоровались
с народом, стали кричать:
- Куда прете? Осади!
Один казак, низенький, очень толстый и рыжий, выехал вперед.
- Слу-шай! - закричал он истошным голосом. Он погладил усы и
продолжал: - Слушай! Читаю список, кого забрали.
Народ сразу притих. Пьяные отрезвели. Люди стояли неподвижно, как
каменные бабы в степи.
- Рощин Михей.
- Я! - вырвался из толпы бодрый звучный голос.
- Рощин Данилка!
- Я!
Рыжий казак назвал около двадцати имен. Как только кончилась проверка,
снова поднялся шум.
- Где подводы? - обратился другой казак к Дутликову.
- Есть, ваше благородие, четыре пары, с колокольцами.
- Всем, кого выкликал, идти за вещами и собраться здесь, в этом
дворе, - прокричал рыжий казак.
Веденей Сидоров, Данилка Рощин и другие работники Чолдак-Степана тоже
приготовились к отъезду.
Подвели лошадей, впряженных в телеги. Лошади мотали головами,
позвякивали колокольчиками.
Когда отъезжающие расселись, люди, до сих пор стоявшие поодаль, хлынули
к телегам и, обступив их, стали прощаться. Некоторые из тех, кто был на
телегах, слезали снова, целовали детей, жен, родных.
- Чего стали? Трогай! - завопил казак.
Лошади тронулись.
Звон бубенцов и колокольчиков смешался с рыданиями женщин и лаем собак.
Над Терзигом стоял невообразимый гомон. Как вечерним туманом, деревню
затянуло густой красноватой пылью.
Я не знал, зачем затеяна война. Но из разговоров окружающих я понял,
что германцы лютуют, как звери. Они убивают жителей захваченных мест, живыми
закапывают людей в землю, жгут на кострах.
Я слышал, как многие рассказывали о героях русской армии. В избах часто
видел портрет Кузьмы Крючкова. Говорили, что он один заколол тридцать
вражьих солдат. Я смотрел с восторгом и завистью, как он лихо сидит на коне.
- На тот год мы тоже пойдем воевать, как Кузьма. Заседлаем коней
Чолдак-Степана и поскачем за Саянские горы, - хвастались мы в кругу
сверстников.
По вечерам, вместо того чтобы пасти табун, мы переправлялись на ту
сторону Терзига и до самой зари гоняли лошадей, устраивая сражения.
Лето сменялось зимой, а люди с войны не приходили.
Наконец вернулся Данилка Рощин. Его не узнать: фуражка сдвинута на ухо,
усы закручены вверх, как маральи рога; серая рубашка в блестящих пуговицах,
голенища не сморщены гармошкой, как у охотников, а гладко вытянуты до