"Михаил Токуров. Любимый город " - читать интересную книгу автора

(пришлось смотреть через плечо, чтобы с мылом), а потом не положила бы ей на
тарелку с разогретой картошкой два (и не больше, остальное для брата и отца,
ясно) рулетика, зато обильно полив её ароматной подливкой. Дочь накинулась
на еду, как коршун на цыплёнка (на корову?) и в промежутках между глотанием
рассказала, что они уже второй день живут в школе, как в осаде. На перемены
им разрешают выходить только во двор школы, на выходе со двора стоят
дежурные из старшеклассников и никого не пропускают без записки от
директрисы. На каждом уроке проверяют всех поимённо, и когда Мишка (тот
рыжий) не откликнулся на свою фамилию, классная устроила целое следствие,
выясняя, кто его последний видел, и не ушёл ли он с кем-нибудь незнакомым.
Сам же Мишка (Бася припомнила, речь шла о сыне толстой хозяйки овощного
ларька) появился через несколько минут - оказалось, что ему схватило живот.
Описание начавшегося после этого скандала, закончившегося вызовом в школу
родителей виновника замешательства, Барбара пропустила мимо ушей, поскольку
он почти что целиком состоял из междометий типа "Ну и!", "Трах", "Бум-бум!"
и "Кирдык!". Значение последнего слова Внимательной Матери понять не
удалось, и она решила вечером поговорить с Отцом, Который Тоже Для Чего-то
Должен Быть, о том, как именно следует бороться с нецензурной (ну или почти
что таковой) лексикой в словаре дочки. После этого Ева наконец-то доела свою
порцию и с тоской начала смотреть на сковородку со всем остальным. Барбара
снизошла и дала ей добавки.
После этого дочка устроила приём гостей. К ней пришли Ирочка и Кася из
её шестого "D". По их версии, речь шла о совместном приготовлении домашнего
задания. Ну что ж, пусть занимаются. Девочки ушли в комнату Евы, и Бася
получила передышку. Временную, поскольку через час нужно было собираться в
школу за сыном.
...
Рыбка махнула огромным хвостом и скрылась в пластмассовом замке. Улитка
продолжала своё восхождение по стеклу. От аэратора кверху поднимались
воздушные пузырьки. Обитатели аквариума жили своей размеренной жизнью, мало
интересуясь происходящим за его прозрачными стенами. Борис встал, передвинул
на место кресло и прошёлся по кабинету. За стёклами его большого аквариума
куда-то ехали разноцветные самоходы - там тоже продолжалась размеренная
жизнь, которую мало интересовали заботы обитателей бюровца на Тверском
проспекте. К сожалению, сама эта жизнь напрямую зависела от результатов
работы бюровца.
Борис открыл жалюзи в коридор. Там никого не было - похоже подчинённые
занимались своим делом. Якубень был в Костроме - утром он сообщил по
телефону, что работа идёт и костромская "убеция", вдохновлённая приказами из
Киева, опрашивает всех родственников и знакомых самоубийцы. Маевский бегал
по городу, показывая всем фотокарточку Беклемищева. Не он один, понятно - к
вечеру изображения покойного "ратника" получили все комиссариаты столичной
полиции и сейчас тысячи мозгов (в идеале, конечно) ворочались, вспоминая,
где и когда они могли видеть это лицо. Рыся сидела на телефоне, отвечая на
многочисленные звонки возможных свидетелей, а заместитель Бориса майор
Кругловский координировал работу всего этого следственного "сита", отправляя
то одного, то другого сотрудника проверять полученные сигналы. Их же шеф в
это время рассматривал рыбок и мыслил стратегически.
Официально Костромская война закончилась пятнадцать лет назад после
того, как в Ярославле сложила оружие последняя дружина "Русской