"Михаил Токуров. Любимый город " - читать интересную книгу автора

- Я вам всё расскажу, аки есть, токмо не говорите ЕМУ, что то я.
-----------------------------------------------------------------------

76 Пани Рыся, приготовьте сообщение для прессы от имени КУБа. Первое...
(польск.)
77 Господин полковник, пожалуйста... (польск.)

"Добрый пастырь" сломался. Вальдемар Злотопольский с самого начала
раздражал Бориса Ницеевского, но своих целей он добиваться умел. И это тоже
беспокоило полковника из Москвы - он отнюдь не был уверен в том, что их цели
совпадают. Но здесь и сейчас это не имело значения - гость подготовил почву
и надо было вступать в дело хозяину.
- Вальдемар Маркович! - громко произнёс Борис, - Вы позволите на
минутку? Нам здесь кое-что нужно уточнить.
Злотопольский медленно перевёл взгляд на него (Аввакум подался в
сторону неожиданной помощи), потом обратно на подследственного (тот сжался),
наконец, подошёл к полковнику Ницеевскому.
Давайте выйдем на секунду, - вежливо предложил Борис Воплощению Ада и
открыл дверь. Киевский убек шагнул в проход. Борис вышел за ним, закрыв за
собой дверь.
- Я подожду по соседству, Борис Сергеевич, - он снова был сама
доброжелательность, - не сомневаюсь, у Вас всё получится, - кольнул он
напоследок и пошёл по коридору.
Подследственный тяжело дышал и снова молился под нос. А иные, когда
волнуются, откручивают себе пуговицы...
- Я понимаю Вас, Аггей Терентьевич. Господин Злотопольский,
определённо, перегнул палку. Вам не стоит волноваться, у него нет власти
выдать Вас Вашим бывшим... коллегам, - начавший успокаиваться настоятель при
последних словах снова икнул.
- Господин... полковник?... - длинные пальцы служителя Исуса Христа,
умоляюще сложенные перед Борисом, дрожали, - я никого не убивал, я никогда
никого не подстрекал убивать людей... Бог свидетель, господин полковник...
- Я всё понимаю, Аггей Терентьевич, - ласково сказал ему Борис, - Я
лично Вам верю. Слово Божие учит нас, - кивнул он многозначительно, -
прощать не ведающим, что творят.
В глазах Аггея Терентьевича (он же отец Аввакум) показались слёзы.
- Я понимаю, как Вам сейчас тяжело. И сочувствую всей душой, - одна из
слезинок покатилась по левой щеке, - Но и я нуждаюсь в Вашей помощи. Погибли
невинные люди. Мой долг - найти виновных. И не рядовых исполнителей - они
уже отвечают перед Высшим Судьёй, и не простых жертв манипуляций и интриг, -
плачущий священнослужитель с надеждой посмотрел на полковника (он явно
считал себя именно такой "простой жертвой"), - а истинных злодеев, тех,
которые выдумали и привели в исполнение этот дьявольский план. И Вы можете
мне в этом помочь своим раскаянием.
- Да, да. Я всё расскажу! - в подтверждение этих слов отец Аввакум
снова сложил два пальца и начал истово креститься, - Бог свидетель, я этого
не хотел!
Раскаявшийся клирик начал говорить, поминутно крестясь и всхлипывая.
Начал он чуть ли не от Адама, так что Борису пришлось мягко прервать его
рассказы о тяжёлом детстве в разрушенной послевоенной Костроме и "законах