"Михаил Токуров. Любимый город " - читать интересную книгу автора

молчание, - Хотя ты права, я его сегодня увижу и так осторожно намекну, что
своей женщине нужно показать свой дом. Мой же он видел, нет?
А может всё не так уж плохо, и все страхи просто надуманные? Ну и что,
что человек так выглядит на фотокарточке? А то, что сама карточка сделана
вообще "на бегу" - ничего? Ой, осторожнее надо быть, осторожнее.
- Верунчик, обязательно держи меня в курсе! Не забывай, я за тебя со
Славиком, - ой-ой-ой, сказала всё-таки, - болею.
- Ну конечно, Баська, ты же всё-таки моя лучшая подруга. Ой, прости,
мне пора - перерыв кончается.
Ну и вот. Подруга счастлива, а в собственной правоте нет никакой
уверенности. Действительно, может всё это только подозрения? Пока что нет
никаких доказательств, что у Славика есть ещё кто-нибудь, кроме Верки. А
может он её действительно любит, а такое безразличное выражение только от
каких-то там его проблем в его, этом, как его, "Трансбуде". И с домом он,
похоже, ей не соврал - "Варшава" с ним пропала сразу за проспектом Ходкевича
за мостом через Москва-реку, значит он тогда просто ехал домой. А что
свернул с дороги, так мог же Веркин жених заехать по дороге в магазин? И
незачем себя мучить - это проблемы Верчика.
Холера, а успокаивать её ПОТОМ кому?

...
На время своего отсутствия Борис оставил в бюровце Кругловского. Опыт у
него есть, это ему не впервой, на то он и "заместитель", чтобы замещать. А у
шефа есть более важные дела - например, посоветоваться со знающими людьми.
Не о поиске "угодников" - здесь полковник Ницеевский был самым
информированным лицом во всей "убеции". О гораздо более важных делах - о
том, что делается внутри самого Управления. Его инфоматор, правда, уже
несколько лет был на пенсии, но, несомненно, оставался в курсе дел. Генерал
дивизии Павел Сергеевич Кадочников, бывший начальник КУБа Москворуссии,
насколько его знал Борис, быть не в курсе дел вообще не любил. Оставалось
надеяться, что он не забыл своего офицера для особых поручений и что он ему
по-прежнему симпатизирует в достаточной степени, чтобы поделиться некоторой
информацией конфиденциального характера. Ну и что его внучка правильно
передала ему "привет от знающего сомнения", как называл себя Борис при
подобных телефонных контактах со своим бывшим шефом.
Такое прозвище он получил от генерала дивизии при их первой встрече.
Тогда он получил очередной отказ на свою просьбу о переводе в батальон
"Blyskawica"89. Лично Борис не сомневался, что имеет все необходимые
квалификации, чтобы там служить - в "Смерче" коммандосов готовили по таким
же программам, что и у "централов". Проблема же заключалась именно в том,
что поручик Ницеевский служил в "Смерче". Такой вывод, во всяком случае,
напрашивался из уклончивых ответов начальников разного ранга, к которым
приходилось обращаться Борису. Никто ничего не говорил прямо, но все
обитатели различных кабинетов видели в нём в первую очередь потенциального
москворусского сепаратиста, немногим отличающегося от его костромских
"коллег", против которых он воевал. Хуже всего было то, что такое мнение
имело под собой достаточно прочные основания.
"Смерч" создавался в разгар "парада свободы", когда о создании
собственного суверенного государства не думал разве что ленивый. И присяга,
которую приносил Борис Ницеевский, гласила: "клянусь в верности