"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

Эйзенхауэр и в прошлом менял свое мнение под влиянием других. При том, что
его назначили исполнять особую роль координатора различных точек зрения
союзников, его симпатии ко всем подходам вызывали опасения, что он будет
склонен принять точку зрения того, кто выскажет ее последним. Смит резко
заметил, что им следовало поставить вопрос о компетентности Эйзенхауэра
перед начальниками объединенных штабов. Брук быстро пошел на попятную и
признал, что у Эйзенхауэра много положительных качеств. Разве Брук сам
первоначально не утверждал его в качестве Верховного главнокомандующего? Он
сказал, что хочет надеяться, что Смит лично осознает важность сосредоточения
войск на севере и не позволит Брэдли превратить "вспомогательный" удар в
направлении Франкфурта в главную операцию.
Они расстались уверенными в собственной правоте. Брук был убежден, что
Смит, разрабатывавший и исполнявший планы Эйзенхауэра, согласился с
политикой Брука. Смит был уверен, что Брук считает Эйзенхауэра самым
подходящим человеком на посту Верховного главнокомандующего. Они оба
ошибались.
На большом официальном ужине в Доме правительства вечером того же дня
Эдвард Стеттиниус младший, недавно заменивший больного Корделла Хэлла ив
сорок четыре года уже ставший госсекретарем США, беседовал с Черчиллем.
Правильнее было бы сказать, что он подвергался яростной словесной атаке.
Премьер-министр жестким языком, - который записывающие за ним секретари
старательно подвергали цензуре для истории, - требовал от Стеттиниуса
объяснений, почему тот публично выступал с критикой его точки зрения по
Италии. Гарри Гопкинс, главный советник Рузвельта, заранее предупредил
госсекретаря, что Черчилль "измочалит нас" этим вопросом. Но даже будучи
предупрежденным заранее, Стеттиниус оказался не готов к атаке
премьер-министра. Пышная белоснежная шевелюра госсекретаря, густые черные
брови производили сильное впечатление. Прежде он был способным председателем
правления "Ю. С. Стил Корпорейшн", зарабатывая 100 000 долларов в год.
Будучи студентом Вирджинского университета, он преподавал в воскресной
школе, в свободное время читал Библию прихожанам в горной местности. Он не
курил, не пил, не занимался спортом и все же завоевал такую популярность
среди сверстников, что его избрали старостой класса. Он был искренним,
честным, не имел политических амбиций и только желал служить своей стране -
что он и делал, получая всего 1 доллар в год. Все это, однако, не
подготовило его к должности госсекретаря. Брошенный в хитросплетение сложных
международных отношений практически без подготовки, он оказался слабо
подкован для того, чтобы иметь дело с такими профессионалами, как Черчилль,
Иден, Сталин и Молотов.
В госдепартаменте он всегда придерживался точки зрения своих
советников. Когда уже подготовленный документ приносился на подпись, то
единственные его замечания касались ширины полей на документе. Хоть
некоторые профессионалы и подшучивали над ним, называя серым тружеником без
проницательности, его все любили за скромность и добродушие. Вероятно,
именно эти качества и обусловили выбор Рузвельта. В связи с болезнью Хэлла
президент некоторое время сам выполнял обязанности собственного госсекретаря
и вместо того, чтобы выбрать кого-то сильного, как Джеймс Бирнс, он
предпочел человека с привлекательной внешностью, который исполнял бы его
желания беспрекословно. Возможно, это объясняет, почему Рузвельт дал
указания своей правой руке - преданному и хитрому Гарри Гопкинсу