"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

шесть месяцев он полностью соответствовал этому определению. Выступая в роли
прокурора и судьи, он высмеивал, нападал, угрожал, а когда это не
действовало, то кричал на подсудимых во всю мощь легких. Его пронзительный
голос был слышен во всех коридорах, когда он набрасывался с обвинениями на
Эвальда фон Клейста-Шменцина. Клейст хладнокровно с гордостью признал, что
он всегда боролся с Гитлером и национал-социализмом. Остальные заключенные
на скамье подсудимых слушали и надеялись, что когда дойдет очередь и до них,
то они будут вести себя с таким же достоинством. Сбитый с толку ответами
Клейста, Фрейслер вдруг бросил его дело и возобновил суд над Фабианом фон
Шлабрендорфом, молодым офицером штаба и бывшим юристом. Он был не только
одним из участников заговора 20 июля, но именно он в 1943 году заложил бомбу
с часовым механизмом в самолет Гитлера, которая, однако, не взорвалась.
После ареста к Шлабрендорфу применялись различные пытки, но и ими не удалось
вырвать из него признание и имена сообщников. Его избивали тяжелыми
дубинками, загоняли иголки под ногти, его ноги прокалывали заточенными как
иглы гвоздями, закрепленными на цилиндре винтового механизма.
Фрейслер начал размахивать папкой с доказательствами вины Шлабрендорфа
и кричать: "Ты предатель!". Затем вдруг неожиданно раздался сигнал воздушной
тревоги, и заседание было отложено. Заключенным надели кандалы на ноги и
руки и повели в то же убежище, в котором укрывался и Фрейслер. Где-то на
высоте семи с половиной километров почти 1000 "летающих крепостей" из 8-й
воздушной армии США начали сбрасывать бомбы. Шлабрендорф услышал оглушающий
удар и не сомневался, что наступил "конец света". После того как осела пыль,
он увидел, как судебного представителя и Фрейслера осветил мощный луч
фонарика. Позвали врача, но Фрейслер был уже мертв. Когда Шлабрендорф увидел
безжизненное тело Фрейслера, все еще сжимавшего папку с материалами,
свидетельствующими против него, то он почувствовал горькую радость триумфа.
Он сказал себе: "Чудесен путь, избираемый богом. Я был обвиняемым, а он
судьей. Теперь он мертв, а я жив".
Гестаповцы увели Шлабрендорфа, Клейста и еще одного обвиняемого из
подвала, посадили в маленькую машину и перевезли в тюрьму гестапо. Солнце
давно взошло, но небо было темным от дыма и падающего пепла. Повсюду горели
дома. Горело даже здание гестапо на улице Принц-Альбрехтштрассе, 9, куда
направлялись заключенные. Однако бомбоубежище получило незначительные
повреждения, и когда Шлабрендорф проходил мимо другого заключенного,
адмирала Вильгельма Канариса, бывшего главы абвера и давнего заговорщика
против Гитлера, он закричал: "Фрейслер мертв!".
Хорошую новость передали другим заключенным: генералу Францу Хальдеру,
бывшему начальнику штаба сухопутных сил, военному прокурору Карлу Саку и
другим. Если бы повезло, союзники могли освободить их еще до начала
следующего процесса.
Во дворце "Ливадия" Рузвельт, никогда не веривший в существование
организованного немецкого подполья, провел беспокойную ночь, готовясь к
открытию конференции. На следующее утро он вышел на залитый солнцем балкон с
видом на море, где встретился с военными советниками для последнего
короткого совещания перед первой встречей Большой Тройки, намеченной на тот
же день. Адмирал Уильям Лейхи[11] сказал, что все сходились на том, что
Эйзенхауэру следует разрешить непосредственный контакт с советским
Генеральным штабом, и Маршалл подчеркнул, что контакты через Объединенный
штаб, как на том настаивали британцы, непрактичны - слишком много времени