"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

Гитлеру), то от последствий бомбежек все, в том числе и фюрер, могли
явственно почувствовать себя так, словно они находятся на линии фронта. 4
февраля Мартин Борман написал своей жене Герде о жалком состоянии штаба
Гитлера. "Моя любимая девочка,
У меня появилась минутка, и я укрылся в кабинете моего секретаря - это
единственная комната, где есть временные окна и более-менее тепло... Сад
рейхсканцелярии представляет собой жалкий вид - глубокие воронки, упавшие
деревья, дорожки, засыпанные мусором и обломками. В резиденцию фюрера попали
несколько раз; от зимнего сада и банкетного зала остались только стены; вход
на Вильгельмштрассе, где обычно стоял караул вермахта, полностью разрушен...
Несмотря на все это, мы должны усердно трудиться, поскольку война
продолжается на всех фронтах! Телефонная связь никуда не годна, а резиденция
фюрера и канцелярия партии не имеют связи с окружающим миром...
Ко всему прочему в этом так называемом правительственном квартале нет
света, электроэнергии и запасов воды! Перед рейхсканцелярией стоит бочка с
водой, и это наш единственный запас для приготовления пищи и умывания! Хуже
всего, и Мюллер тоже говорит мне об этом, состояние туалетов. Эти свиньи
коммандо постоянно ими пользуются, и ни один из них не подумает, что нужно
взять ведро воды и смыть после себя..."
В тот же день, чуть позже, он писал своей "дорогой мамочке" о
катастрофе на Востоке, говоря ей о грозящей опасности даже больше, чем
сообщал самому фюреру."... Ситуация совсем не стабилизируется. Мы
действительно бросили в бой резервы, но у русских гораздо больше танков,
пушек и другого тяжелого вооружения и перед ними беспомощны даже самые
отчаянно дерущиеся части фольксштурма!..
Я бы не писал тебе обо всем этом, если бы не знал, что в тебе я имею
храброго и понимающего национал-социалиста. Тебе я могу откровенно сказать,
насколько неприятная и отчаянная сложилась ситуация, поскольку я знаю, что
ты, как и я, никогда не потеряешь веру в победу.
В этом, моя дорогая, я знаю, что не требую от тебя больше, чем ты
можешь дать, и именно по этой причине я понимаю в эти трудные дни, какое
сокровище я имею в твоем лице!..
До сегодняшнего дня я не только не понимал, насколько здорово иметь
такого стойкого национал-социалиста, как моя жена - спутница жизни, моя
любимая, мать моих детей, но и не ценил должным образом свое богатство в
жене и детях... Ты моя любимая, самая красивая, сокровище моей жизни!"
Полная преданность делам нацизма делала их любовь странной. После
соблазнения актрисы "М", например, Борман описал Герде в длинном письме все
детали приключения, говоря о себе как о счастливом парне, который был теперь
"вдвойне и невероятно счастливо женат". Она ответила ему, что эта новость
обрадовала ее и что "было бы большим стыдом, чтобы у таких прекрасных
девушек не могло быть детей". Она также добавила, что было жаль, что она и
"М" не могут обменяться впечатлениями и потрудиться заодно, чтобы нарожать
фюреру новых членов партии. Десять детей, которых они с Мартином успели
сотворить, было, по-видимому, еще недостаточно.
Уже известный нам полковник Фуллер, очевидец того самого наступления, о
котором писал Борман, писал письмо командиру ближайшей расквартированной
части Красной Армии в Фридберге: "... Мне очень хочется, чтобы вы знали о
нашем присутствии здесь и сообщили об этом офицеру штаба, ответственному за
нашу репатриацию в наши вооруженные силы.