"Дж.Р.Р.Толкиен. Дерево и лист [= Лист работы Мелкина]. Пер. - Е.Гиппиус." - читать интересную книгу автора

может быть лишь только мечтал об этой траве, океане травы? Изгибы
местности тоже казались ему знакомыми. Да, вот здесь начинается спуск на
равнину, а за ним опять подъем. Вдруг огромная зеленая тень заслонила ему
солнце. Ниггл поднял голову, да так и свалился с велосипеда.
Перед ним стояло дерево, его дерево, совершенно законченное, если,
конечно, так можно сказать о живом дереве. На нем распускались листья,
ветки росли и гнулись на ветру, на том самом ветру, который Ниггл так
часто предчувствовал, предугадывал, но не мог передать. Теперь он смотрел
на дерево, и руки его медленно поднимались, пока не раскрылись широко,
словно бы для объятий.
"Это настоящий дар!" - вымолвил он, наконец, и это относилось к его
таланту, и к завершению его трудов, хотя сам Ниггл употребил слово в
буквальном значении.
Ниггл все смотрел и смотрел на дерево, и не мог оторваться. Здесь
были все листья, над которыми он когда-то работал. И выглядели они точно,
как он их задумал, а совсем не так как они получались на холсте. Среди
этого множества листьев были и те, что успели распуститься только в его
воображении, и те, кому даже на это не хватило времени. На их изысканной
ткани не было ни слов, ни чисел, и все же даты читались, как в календаре.
И что самое удивительное, он ясно видел, что некоторые, самые прекрасные
листья (самые яркие представители его стиля), были созданы совместно с
мистером Пэришем. Да-да по другому не скажешь!
Повсюду на дереве гнездились птицы. Удивительные птицы, как они
чудесно пели! Прямо на глазах они откладывали яйца, вылуплялись,
становились на крыло и улетали в лес, неся с собой свои дивные песни.
Оказывается, и лес был здесь. Он тянулся далеко-далеко, и лишь совсем на
горизонте виднелись очертания гор.
Ниггл посидел еще немного с деревом, а потом встал и направился к
лесу. Он вовсе не устал от дерева, нет! Просто ему больше не надо было на
него смотреть, он словно вобрал дерево в себя целиком и чувствовал теперь
рост каждой его веточки. Итак, он пошел к лесу, и вскоре обнаружилась одна
странная вещь. Лес ведь находился в отдалении, и все же к нему можно было
приблизиться и даже войти в него, а он не терял своей отдаленности.
Никогда еще раньше Нигглу не удавалось войти в отдаленность, чтобы она при
этом не превратилась в обычные окрестности. Представляете, как интересно
было гулять по этой стране. Вы шли, а перед вами открывались все новые и
новые дали; вот появлялся второй, третий, четвертый план, вдвое, втрое,
вчетверо прекраснее. Вы все шли и шли, и весь мир был у вас на ладони (или
на картине, если вам так больше нравится). Хотя, везде есть свои границы.
Вот и здесь. Горы, хоть и медленно, но все-таки приближались. Казалось,
они были не частью картины, а лишь переходом к чему-то иному,
неизведанному, лишь проблеском следующей ступени - другой картины.
Ниггл ходил без устали, заглядывая во все уголки, но он не просто
слонялся. Он внимательно все изучал. Дерево оказалось закончено, а значит,
вовсе с ним не было покончено. "Вот как получилось-то, совсем наоборот", -
подумалось ему. Зато в лесу оставалось над чем поразмыслить, к чему
приложить руки. Ничего лишнего или неверного он не замечал, зато нашел
очень много незавершенного. А главное: он теперь ясно видел, какое где
потребуется завершение.
Спустя некоторое время, Ниггл присел отдохнуть под одним очень